По промзоне пришлось ползать долго. Пока добрались, пока обходили стороной два лагеря окончательно заигравшихся косплееров, пока обшаривали закоулки – прошло часа четыре, а то и все пять.
– Хорошо подчистили, небось еще и ряженые психи эти потом все по три раза проверили, – Мила с грустью пнула ногой пустой контейнер с эмблемой какой-то земной военной конторы.
– Погоди, – вдруг оживился Терри, – Хайдаров, когда мы только прилетели, вход заваривал и уронил резак между перегородками. Достать не смог, ругался страшно, но потом просто махнул рукой и взял другой.
– Это в первом лагере у старых реакторов?
– Ага. Метнемся?
Повезло. Поддетая блошиным домкратом наспех сваренная перегородка наконец-то отошла, и Верещагина, как обладательница самых длинных и худых рук, выудила из щели вороненый, коренастый плазменный резак.
– Что теперь, Маш? Пушки работают только при мануальном управлении, нужно найти точку доступа.
– Едем в Нью-Мюних в рекламный центр. Раз они могут на Луне слоганы писать, то и допуск к пушкам оттуда точно есть.
Я не нервничал, правда. Страх и сомнения остались на Земле.
Просто сел за руль и поехал, куда сказано.
– О чем задумалась?
Машка уже минут пятнадцать озадаченно озиралась по сторонам и грызла ногти.
– Это не к добру, Голли. За нами не гонятся.
Я посмотрел на монитор заднего вида, пустое шоссе обыденно извивалось и исчезало в темноте.
– Надо же, какое разочарование. А ты ожидала, что нас будет преследовать адепт Шин лично? По пояс голый, с ножом в зубах, весь в неприличных татуировках и зеленом тактическом макияже? Староват он для тебя, честно скажу. А еще он влюблен в мою маму, поэтому забудь, гекатонхейр Котт тебе не по зубам.
Шутки-шутками, но я частично понимал, почему Верещагина нервничает. Я и сам был не в своей тарелке, хоть виду и не показывал. Да, я подготовил стоящий план, но всякие мыслишки сухими горошинами барабанили в стенки черепа просто потому, что это был первый в моей жизни настоящий поступок. Не ясно еще – хороший он получится или плохой, но что полновесный это однозначно.
И, понятное дело, я даже не представлял, чем он нам аукнется, но золотая овчинка стоила того, чтобы попробовать.
– Бадендорф, ты просто выбешиваешь меня порой своей безголовостью. Если нас не останавливают здесь, то на месте будет только хуже.
– С чего ты взяла? Что за загоны, на твоем примере уже можно по психиатрии докторскую написать.
– Потому что Молох все видит, а раз не вмешивается, то мы что-то не доглядели.
– Молох вмешается только при явном нарушении закона, резак у тебя за поясом не в счет, пока ты его не применила. Так что никаких сирен, до Нью-Мюниха доедем как запланировали, можешь откинуться и хлебнуть из минибара. Если тебе нужны паладины, начни проповедовать что-нибудь вроде православного христианства, и тебя мигом скрутят, до ближайшего перекрестка доехать не успеем.