Уж извини, Вилли, что так вышло, и я говорю с тобой в одностороннем порядке, но ты слишком долго и профессионально избегал встречи. Ты уже немного в курс дел, так что я тебе на скаку объясню некоторые подробности, а остальное, будь добр – сам.
И что бы ты ни подумал, клянусь, я вовсе не собирался тебя подставлять. Просто ты был очень занят клубным отжигом, а обстоятельства не стали дожидаться, когда же ты наконец повзрослеешь. Се ля ви, амиго.
Тут я собрал немного бабла и материал, который тебе поможет разобраться с началом всей этой эпопеи, остальное нароешь в сети или спросишь у Молоха, если припрет. Только не храни в вирте особо важные материалы, у Молоха надежный фаервол, но мало ли.
Кстати, если тебе все это дело не нравится, можешь даже не пытаться изменить договор, чары Илая на тебя не подействуют, других адептов – тоже, я постарался. Так что свалить не удастся, забей сразу.
И имей ввиду, я очень на тебя надеюсь, теперь ты в нашем доме за старшего. Импровизируй, маневрируй, учись думать башкой, а не причиндалами. Очень тебя прошу, не позволь всяким бакланам испоганить наш подарок, мы с мамой слишком долго его тебе делали.
Наступила пауза, я уже подумал, что папэ закончил вещать, но тут он вдруг продолжил.
– Мужчина – в любом возрасте немного мальчишка, Вилли. Сначала ссадины на коленках от асфальта, потом от слишком жесткого ковра. Это всего лишь взросление. Главное не преклоняй колени ни перед кем из живых, сынок. И тем более – перед не живым. Считай этот мир только твоим и береги изо всех сил. Будь хорошим мальчиком, не женись на шиксе. Мочи, увидимся.
Запись закончилась, комп фыркнул и вывел на монитор фотографию времен начала строительства Молоха, на которой были папэ, адепт Илай и еще двое каких-то чуваков, один из которых вообще стоял спиной. Фотка была оптимистично подписана «Всадники Апокалипсиса».
Одновременно включилась программа безопасности, контролирующая дорогу к нашему подземному гнездышку десятком камер с датчиками движения.
– Веселый у тебя папа. И предусмотрительный.
– Угу, забавный, бессмертный, сексуально активный параноик. Веселее некуда. Если он еще жив, то знакомить вас я не стану.
– Опасаешься, что он будет ко мне приставать? – Хихикнула Полли.
– Опасаюсь? Да я уверен, что будет, он за свои двести лет ни одной юбки мимо не пропустил.
– Я уже вся горю в предвкушении.
– И не надейся. После меня ему достанутся только твои обугленные в вулкане страсти хрупкие кости, – притворно прорычал я, сгребая ее и опрокидывая на диван.
Полина завизжала, во все стороны полетела одежда.