– И многое не устраивало?
– Проще сказать, что нас устраивало к тому моменту, Виллечка. Спроси, вон, Полину, как там жилось.
– И вы решили спереть планету…
– Не сразу, мой мальчик, не сразу.
– Вы вообще нормальные были? Как можно всерьез решить, что ты можешь украсть не миллион из банка, а всю планету? – Нерешительно помотала головой Полли, потому что результат был налицо.
– О-о, в своих силах ни я, ни Гюнтер никогда не сомневались, хотя большинство современников отнеслись бы к такому предложению один в один, как ты, Полина. Хотя сама-то не пробовала даже миллион из банка, прости, спереть. Мне кажется, что бесконечная вера в себя – лучшая из религий и непременное качество настоящего адепта, хотя наукой это и не доказано. Ты откуда и какого года рождения, девочка?
– Из Белоруссии, тысяча девятьсот девяностого.
– Милое время. Тебе уже стукнуло двадцать, когда у нас пошла цепная реакция. Мы тогда ставили на социальные движения, так что сначала всплыла теория Глобального Гуманизма, государства без государственного строя, партия беспартийных и религия без бога в одном флаконе. Эх, как мы оба были относительно молоды! И сроду нетерпеливы. Нам сразу показалось, что по частям менять стереотипные схемы человеческого поведения слишком долго. Помню, мы за часа полтора составили на скорую руку проект, как устроить революционный переход при жизни одного поколения и наименее энергозатратно. И, заметьте, без единой жертвы! Этот пункт был принципиальным бзиком у Гюнтера, а мне просто понравился.
Адепт Илай не торопясь заправился молоком прямо из пакета и задумчиво счавкал штук пять печенек.
– Ну и понеслась. Глобальная цель была ясна, оставались мелочи, а их мы решали за счет человеческих багов. Инертность народных масс? Прекрасно! Коррумпированное правительство? Просто замечательно! На горизонте финансовые аппетиты мега-корпораций и религиозные радикалы? Это вообще как подарок на День Рождения!
– Фига себе мелочи. И чего в этом прекрасного? – Полина явно не догоняла.
– То, что все это работало по старым и усложненным схемам, которые очень легко перенаправить. На самом деле проблема-то была всего одна – как заставить людей самих сделать все то, что нам было нужно. Такая задачка по зубам даже мелкому аферисту, а мы с Гюнтером давно уже работали только по-крупному и уже несколько лет, как с группой нам подобных психов.
Илай с гротескной радостью потер руки и явно перешел к самому занимательному этапу истории.
– В принципе был небольшой шанс, что через год-другой план был бы неминуемо забыт, как тысячи таких же утопий, но случилось то, что случилось. На нашу наживку клюнул сам Левиафан. Нас тогда сидело за столом четверо, вот всех четверых и накрыло. Кощей стал в каком-то смысле бессмертным, я смог править Договоры, вот этот чувак, – Илай ткнул в высокого брюнета в форме, – получил тысячу рук, а вот этот индивидуум стал невидимкой. Вот такие у Левиафана интересные дары, имейте ввиду. По одной штуке на руки в порядке общей очереди.