– А я тебе говорю, она мне не нравится!
– Да отчего, в конце концов? Ей-богу, ты несправедлива к ней. По-моему, она мила.
– Вам, мужчинам, лишь бы платье задрать, а там – гори все вокруг огнем, – огрызнулась Аделаида Шампанская.
Архиепископ с опаской огляделся вокруг.
– Адель, поимей же совесть, ты говоришь со святым отцом Церкви.
– Ты что, уже не мужчина, а всего лишь святой отец?
Брат закряхтел, покашлял в кулак.
– Высокий сан, возложенный на меня, запрещает даже думать об этом. Сказано в Писании, что женщина существо опасное, и следует при встрече с ней отводить взгляд, дабы избежать греховного соблазна…
– Оставь свои дурацкие изречения для паствы.
Архиепископ в ответ только тяжко вздохнул.
Едва подъехали и спешились, тотчас зазвонили во все колокола города Амьена, и под этот перезвон новобрачные в сопровождении духовенства обеих держав, а также ближайших лиц из королевского окружения, вошли в собор.
Церемония прошла на удивление быстро, и вскоре молодожены показались на верхней ступени собора – счастливые, не сводя друг с друга влюбленных глаз. Ингеборга ликовала: теперь она супруга короля Франции! Еще бы, сам архиепископ Реймсский, без пяти минут кардинал, освятил их брак пред ликом Христа и Пречистой Девы, матери Его. Радовался и Филипп. Какая кроткая, пригожая и, конечно же, безгрешная дочь датского народа досталась ему в жены! Какие глаза, брови, ресницы, нос!.. Ах, сколь волшебной окажется эта ночь! Скорее бы кончился свадебный пир. А он продлится до полуночи, не раньше. Надо будет улизнуть…
Он снова усадил Ингеборгу в седло, потом сам вскочил на коня. Стража выстроилась вдоль пути следования молодых, давая им проход, оттесняя людей к стенам домов. А народ ликовал, пел, подогретый вином в бочках, которые выставили на всех улицах города. Не переставая кричали горожане, восхваляя королевскую чету, желая ей царствовать долгие годы. И весь вечер при свете факелов, под перезвон колоколов веселились люди, а когда умолкли колокола, их сменили музыканты с виолами, пришитыми к одежде бубенчиками, и рюбебами[60]. До поздней ночи продолжалось гуляние, а на другой день предстояли праздничные торжества по случаю коронации.
Но вот, наконец, и замок. Большой пиршественный зал. Столы заставлены запеченными курами, индейками, колбасами, сырами, фруктами, сладостями, вином и еще бог знает чем. Чинно расселись, кому как полагалось согласно рангу. Оба сословия за столами: первое и второе. Духовенство и дворянство. Епископы, аббаты, герцоги, графы, бароны. За крайними столами клирики, тамплиеры и госпитальеры. Разумеется, много и женщин: сестры, жены, любовницы… не понять сразу. Да и не нужно это нам. Не только нам – никому. Ибо уже подняли бокалы, поздравили, чокнулись, выпили, снова с готовностью подставили их под струи из кувшинов, что носили виночерпии. И немедля стали рвать на части подрумяненную птицу. Не успели как следует закусить, как вырвались на арену меж столов, точно выпустили их из клеток, жонглеры, танцовщицы и менестрели с виолами, фретелями