– Поменьше бы ты их слушал, – пробурчал Бильжо.
– Надеешься, значит, на помощь небес? – усмехнулся Гарт. – Хочешь-таки овладеть телом богини? Смотри, Филипп, не раскаяться бы потом. Ведь королевой станет!
– Христос поможет мне, на Него уповаю! – И король осенил себя крестным знамением.
– Что ж, поступай как знаешь, но не говори после, что твои друзья не пытались предостеречь тебя от безрассудного шага.
– На все воля Божья.
Тем временем из дворца, в сопровождении прелатов и придворных, вышла Ингеборга. В алой мантии с лилиями, такой же, как и у супруга, с венцом из драгоценных камней, озаренная лучами ласкового солнца, – она казалась Афродитой, вышедшей из пены. Филипп смотрел на нее, и ему казалось, что нет женщины на свете прекрасней. А что ночь не удалась – так велика ли беда? Бильжо прав: со всяким может случиться. С ним Бог, а это главное, и Он не допустит, чтобы их брак распался, и изгонит злые чары. Он всемогущ, всё в Его власти.
Меж тем фрейлина, подруга, шептала на ухо Ингеборге:
– Смотри же, не груби, будь покорной во всем. Тебе предстоит сделать последний шаг на пути к короне.
– Идиотка! Укажи мне лучше путь к постели!
– Не отчаивайся, я научу тебя, как приручить этого медведя.
Но тут к ним подошел король, и дочь северного народа скромно потупила глазки. Архиепископ дал знак, и шествие направилось к собору.
Вновь затрезвонили колокола. И так же, как и вчера, ликовал народ, прославляя королевскую чету и утоляя жажду вином из бочек, расставленных повсюду. И весело играли музыканты на своих инструментах, а акробаты шли на руках впереди молодоженов, смотревших на них без улыбок, грустными глазами.
Когда подошли к паперти и уже собирались войти в раскрытые двери, Филипп украдкой бросил взгляд на супругу. Не останавливаясь, поманил рукой отца Гийома.
– Аббат, скажи ей, пусть улыбается. Мы все же не на похоронах.
И они вошли в здание собора. Уже второй раз. Лицо у короля отрешенное, неживое, нет обычного румянца на щеках, вместо него пугающая бледность. Скажи кто, что монарх вернулся с похорон собственного отца или собирается идти – не ошибся бы.
Принцесса, невзирая на увещания аббата, сохраняла на лице каменную неподвижность. Галатея, до ее оживления Пигмалионом, вызвала бы больше симпатии у присутствующих.
Так Филипп с супругой проследовали до алтаря, стоящего на возвышении. И тотчас дядя короля в окружении двенадцати епископов приступил к церемонии миропомазания.
Придворные зашушукались, кося взглядами на чету молодоженов. Поначалу они приписали их убитый вид обычной усталости после бурно проведенной ночи и решили, что на коронации лица разгладятся, заблестят взгляды. Но не разгладились и не заблестели. По-прежнему лица у обоих были печальными, а взглядов никто и не видел: они были устремлены в пол. Народ, от глаз которого странное поведение точно затравленных супругов также не укрылось, в свою очередь заволновался, зашептался – вскидывая брови, пожимая плечами.