... Гитлер весь подался вперед и слушал внимательно...» (Выд. — Авт.) [12]. В. Роговин, Мировая революция и мировая война.
Необычность анализа, которую дал политике Сталина Хильгер, вызывает изумление. Особенно это касается упоминания патриотизма и отхода от коммунистических доктрин. Вряд ли такой вывод столь однозначно вытекал из борьбы Сталина с оппозиционными течениями. Между тем трудно точнее сформулировать мысль, которую Сталину нужно было донести до Гитлера, чтобы открыть путь к заключению договора. Представить Сталина националистом значит сказать, что Сталин и Гитлер — единомышленники, а увлечение коммунизмом, Коминтерном — это забавы молодости Сталина, балласт, который он готов сбросить и это направление, в котором Сталин последовательно движется.
Эта цитата наводит на мысль: а не был ли Хильгер агентом Сталина? Ведь у последнего таких агентов было немало среди высшего руководства Германии. Вот какую характеристику Хильгера приводит в своей книге И. Фляйшхауэр [10]:
«Этот кристально честный, в высшей степени образованный сын московского фабриканта, женатый на не менее просвещенной московской француженке, который вел аскетически скромную, связанную в основном с духовными интересами жизнь, в течение длительного времени использовался в московском посольстве в качестве рядового сотрудника. Часто меняющийся состав профессиональных дипломатов не мог обойтись без его исключительных знаний и связей. Хильгер не только являлся связующим звеном между посольством и русско-советской духовной и политической элитой. Не в последнюю очередь благодаря тонкому пониманию языка его в советском обществе во многом принимали как своего. Даже его подчиненный последующего периода (1939–1941 гг.) Герхард Кегель, работавший в хозяйственном отделе московского посольства (член «Красной капеллы» и информатор советских органов), характеризуя Хильгера, утверждал, что он подкупал во всех отношениях своей умеренностью и знаниями. Враждебность к Советскому государству, по словам Кегеля, у него проявлялась слабо. А советский дипломат в Берлине Валентин Бережков, который позднее (в ноябре 1940 года) совместно с Хильгером принимал участие в качестве переводчика в переговорах Риббентропа и Гитлера с Молотовым, охарактеризовал Хильгера как “культурного русского”. “Он, — говорил Бережков, — прожил много лет в Советском Союзе, владел русским не хуже, чем родным языком, и даже внешне выглядел как русский. Когда он по воскресеньям в русской рубашке и соломенной шляпе, на носу пенсне, где-нибудь на Клязьме близ Москвы удил рыбу, то его принимали за типичного русского интеллигента, так пластично описанного Антоном Чеховым”. Кроме того, Хильгер, с самого зарождения Советского государства лично знавший его высших руководителей, имел именно с Микояном особенно хорошие отношения. Познакомились они в 1926 году, когда Микоян — в тридцать один год самый молодой нарком и кандидат в члены Политбюро — часто бывал в резиденции посла графа Брокдорф-Ранцау. После стольких лет знакомства Хильгер встретился теперь с ним как с наркомом и членом Политбюро. Для Хильгера Микоян был “интеллигентным, в экономических вопросах очень опытным” и “одним из приятнейших партнеров... с которыми мне приходилось иметь дело в Советском Союзе”». (Выд. — Авт.) [10]. И. Фляйшхауэр. «Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938–1939».