Почему-то я ожидала, что «племянником» будет Малхира. Но ошиблась. В зале, таращась по сторонам, сидел Ренхид, выдавший мне оружие.
— Бог в помощь, — сказала я. Он дернулся, потом кивнул. Посмотрел на меня, отвел глаза.
— Ты закончила дело, которое тебе поручили?
— Да, — коротко ответила я. Посвящать его в свои сомнения я не собиралась. Тем более, что требуемое Тальви я действительно выяснила.
— Тогда мне велено сопровождать тебя в Эрденон. В столицу герцогства? Любопытно. Неужели Тальви как-то связан с правительством? Мне уже приходила такая мысль, и я отвергла ее. Это было бы… неприятно. Можно, конечно, предположить, что все обстоит как раз наоборот.
Ненавижу политику.
Впрочем, к чему гадать?
— За чем же дело стало?
Ренхид вздохнул — не без облегчения.
— Значит, едем.
— Ты бы хоть пообедал сперва. Он неловко кивнул:
— Да, да..
Я велела Маддану подать обед. Трактирщик пребывал в некоторой задумчивости — прикидывал, не проиграл ли он, когда полез со своими советами в первый день. Ведь я обещала ему возможный навар, а он отстранился. Но задавать вопросы в присутствии «племянника» не стал. На его морде была написана уверенность, что я все равно сюда непременно вернусь, и тогда-то он все узнает.
Это утешало.
Все время, пока мы были в «Оловянной кружке», Ренхид держался настороженно, а по выезде — заметно расслабился. Забавно. В замке он меня нисколько не стеснялся. Но там я была на его территории, а здесь он — на моей. В «Оловянной кружке» хозяйкой положения была я, он это чувствовал и не хотел признавать. Покинув гостиницу, я вновь очутилась как бы в равных с ним условиях. По крайней мере, я не стояла выше.
О существе дела, по которому я ездила в Камби, он спрашивать остерегался, а вот побочные детали его интересовали. Он всячески любопытствовал, пришлось ли мне обновить полученное в замке оружие, в особенности замечательный, тщательно выбранный кинжал, и, кажется, искренне огорчился, услышав, что ничего из моего арсенала пустить в ход не пришлось. Из чего я сделала вывод, что Ренхиду вряд ли, несмотря на достаточно зрелый возраст и приличное знание оружия, выпадал случай убить человека. Иначе бы он не сожалел.
В пути он держался вполне свободно, не переходя, правда, определенных границ. На первом же привале вытащил трубку и с удовольствием закурил, сообщив, что готов поделиться и со мной. Я отказалась. При своей жизни я усвоила многие мужские привычки и даже пороки, но курение в их число не входило. Тогда он предложил сыграть в карты. Я глубоко равнодушна к подобным развлечениям. Зачем карты и кости, когда жизнь — игра похлеще? Но, не желая показаться невежливой, я согласилась В конце концов, мне и раньше приходилось «листать молитвенник дьявола», или «изучать историю четырех королей», как изящно именуют в Свантере обращение с карточной колодой. Наверное, из— за своего безразличия я и обыграла его начисто. Выигрыш брать не стала, отговорившись тем, что ему необходимо вести дорожные расходы. Ренхид настаивал, чтобы я взяла деньги, но без нажима, и после ритуальных отпирательств оставил их себе. Больше он мне играть не предлагал.