— Я, например, зовусь Альдрик Руккеркарт, — оскалил зубы франт. Они у него были мелкие и острые. — Более известный как…
— Подожди, — перебил его хозяин, — своим прозвищем ты еще успеешь похвастаться. Пусть госпожа Скьольд расскажет то, что ей известно о Дороге Висельников.
— Охотно, рыцарь. — Я назвала его так, потому что рыцарем он, несомненно, был — если не по природе, то по званию.
— Кстати, вы родом из тех самых Скьольдов? — успел вклиниться господин с бородкой.
— Из тех самых.
Господин кивнул, а багроволицый военный неожиданно усмехнулся и налил себе вина. Хозяин ждал. Я продолжала:
— Итак, Дорога Висельников — обман, пустышка, или легенда, если вы склонны к красивым выражениям. Все более или менее смутно слышали о тайном братстве, что освобождает людей, приговоренных к смертной казни, и окольными путями переправляет их в Дальние Колонии. На самом деле эти слухи распускают подпольные работорговцы. Тот, кто желает спастись от казни и пойдет за человеком, назвавшимся проводником Дороги Висельников, и в самом деле окажется в Дальних Колониях, но в качестве раба на плантациях. И все. В последние годы в приморских городах в подобные сусальные истории уже никто не верит.
Они несколько оживились. Причем огорчен оттого, что я грубо изничтожила красивую сказочку, был только хозяин. Он ведь был здесь моложе всех, не исключая и меня. Тальви помалкивал — я допускала, что он про вышесказанное знал и раньше Остальные загомонили, бородка клинышком произнес:
— Остается подумать, как использовать это в наших интересах.
Военный ткнул его локтем в бок и указал на меня. Альдрик с неназванным прозвищем поддакнул:
— Не следует откровенничать в ее присутствии. Подал голос Тальви:
— Нортия Скьольд знает именно то, что ей положено знать. Не больше и не меньше.
Это было оскорбительное высказывание, но, если вдуматься, не только для меня. Однако господа вдуматься не пожелали и вновь завели свое.
— … Последние двести лет исконные эрдские вольности проглатывались Тримейном, словно листья латука, — одна за другой…
— Но ведь это будет бесчестно! Это недостойно самого имени дворянина!
— В такой момент все средства хороши,..
— Империя рушится…
Я не заметила, кто из них произнес последние слова (но не Тальви, конечно). Отчетливо вспомнилась «Оловянная кружка», где их с надрывом выкрикивал какой-то пьяница. Решительно, все мужские разговоры, от кабаков до дворцов, становятся неотличимы, когда речь заходит о политике Ну, и еще о бабах, но последнее извинительно.
— Рушится, значит, империя..
— Не понимаю сарказма в вашем голосе. — Я не ожидала, что кто-то из них обратит внимание на мою реплику, но сосед мой с бриллиантом в воротнике обратил.