— Папа всегда отличался сострадательностью, — сказала Салли.
— Я был одержим всем тем, чем занимался мой отец до того, как все пошло не так. В колледже я изучал опыт «ИТ Харрисон». Фактически образцом в моем бизнесе стал Орсон… и в жизни тоже. Когда он спросил, не подумаю ли я о слиянии наших компаний, я увидел в этом выгоду для нас обоих. Структурно это было продуманное, разумное решение, которое принесет пользу обеим компаниям. Еще он сказал, что нуждается во мне, и у меня наконец‑то появилась возможность отплатить ему за все то добро, которое он делал маме и мне столько лет.
У Салли глаза заблестели от навернувшихся слез.
— Керк, я очень сочувствую, что у тебя было такое тяжелое детство.
— Но оно помогло мне понять, чего я хочу от жизни и где хочу быть.
— А… да, — улыбнулась Салли. — Твой план.
— Эй, не смейся. Каждому нужен план.
— Итак, что же происходит в настоящий момент в «ИТ Харрисон‑Таннер», когда ты знаешь, что я не имею никакого отношения к утечкам? — спросила она.
— Мы продолжаем расследование. И мы найдем преступника. Это осознанный криминальный поступок, и его призовут к ответу.
— А что происходит у нас с тобой? — не совсем уверенно произнесла Салли.
— Что ты хочешь, чтобы происходило?
— Керк, я не знаю, как мне быть. Я не знаю, кто я для тебя. Ты заставил меня поверить в то, что ты обо мне говорил в нашу первую ночь. Эти слова вселили в меня уверенность, окрылили. Когда я узнала, кто ты, то вся уверенность испарилась и я снова стала сомневаться в своей привлекательности. Видишь ли, я выросла не в такой нездоровой обстановке, в которой рос ты, когда был жив твой отец, но из‑за того, кто я и кто мой отец, на меня возлагали ожидания. Ожидания, которые я не всегда была в состоянии оправдать. Ты видел самое худшее — страх публичного выступления.
— Но, Салли, ты поборола это. Я видел тебя на презентации, и ты полностью владела собой.
— Ну, не полностью, но лучше, чем прежде. Пока я не упала в обморок, — усмехнулась она.
— Но и тогда дело было не в твоей фобии, а в беременности. Это не был страх.
— Пусть так, но я продемонстрировала то, чего от меня ждали. Провал. Именно это и происходило начиная с похорон мамы. Я сочинила для нее стихотворение, и все, что от меня требовалось, это прочитать его, но я не смогла. Слова застряли в горле. Я даже не смогла попрощаться с мамой, как хотела, отдать должное ее памяти. Сейчас, когда я начинаю говорить перед группой большей, чем два или три человека, у меня перед глазами возникает та страшная картина. — Голос у нее прервался, слезы потекли по щекам. Она беспомощно покачала головой. — Такое чувство, что это случилось вчера. Это никогда не исчезнет.