— У тебя путаются мысли, Сванхильд. Может, тебе не хватает воздуха? Ты, случаем, не задыхаешься? В пещерах бергризеров с этим вечно беда. В них, бывало, даже умирали от удушья!
Уж не угроза ли это, молча подумала Забава.
А следом в уме у нее закружились догадки. Дочерей Гунира из Йорингарда уволокли в пещеру под землю — как ее саму. Потом им поменяли лица. Неужто Локи был замешан в том деле? Но в чем была его выгода?
Может, и баба, что стоит рядом — не Сигюн, а Локи в бабьем обличье? И он снова что-то затеял? Потому и помог ей сбежать от Харальда?
Мне бы подумать об этом прежде, внезапно промелькнуло у Забавы. Подумать, а не верить россказням Локи о их великой благодарности, его и Сигюн…
— Я тебе родня, Сванхильд, — мягко заявила Сигюн тем временем. — Мы породнились через дитя, которое ты носишь в животе. К тому же я многим тебе обязана. Пойдем со мной. Только так ты выйдешь отсюда.
И предупредила, и пригрозила, осознала Забава.
Ей вдруг стало страшно, да так, что дыхание сбилось. А может, в пещере и впрямь не хватало воздуха?
В животе неожиданно шевельнулся ребенок, и Забава судорожно придавила тело поверх зажившего шрама. Подумала умоляюще — пробудись, дитятко!
Но ничего не вышло. Цвета не изменились, сил в теле не прибавилось. Неужто Локи не было в пещере? Или он не замышлял против нее зла? А может, для родителя лжи все, что он задумал, было добром?
— Отпусти меня, — отрывисто попросила Забава, глядя жене Локи в глаза. — Прошу тебя, Сигюн. Скажи бергризерам, чтобы вернули меня назад, в Хааленсваге. Раз уж мы родня — отпусти! Вспомни то, что я сделала для твоего мужа!
Сигюн отвела взгляд. Сказала негромко, глядя в сторону:
— Нет. Ты сама хотела спрятаться от Харальда. Теперь все знают, что ты готова была бежать от него хоть на край света, хоть за край… только бы оказаться подальше от Харальда. Ты сама это начала, Сванхильд. Я лишь закончу. Но я не тороплюсь. Посиди, подумай. Начнешь задыхаться — кричи. Я уведу тебя отсюда. И помни, что сила твоего сына против меня бесполезна. Я ведь не богиня, Кейлевсдоттир. Я такая же смертная баба, как ты!
Она договорила, а потом свет погас. Что-то прошуршало по камням — и наступила тишина.
Забава, выждав пару мгновений, бессильно осела на камни.
Харальд, подумала она с ужасом, часто дыша и глядя в темноту. Где ты, Харальд? Плох ли, хорош ли — а он защитил бы. Не ее саму, так хоть дитя. Все его силы теперь при нем…
Ребенок в чреве снова шевельнулся. И Забава, накрыв обеими руками живот, запрокинула голову. Выронила тоскливо:
— Харальд…