Убби, замолчав, оглянулся. Прошелся взглядом по лицам людей. Тишина, наступившая после его слов, казалась до странности звенящей.
Теперь это не запретишь, быстро подумал Харальд. Речь идет о ведьме, которую должны были придушить по его же приказу. И придушили бы, не вмешайся Гейрульф. Все- таки надо было прикончить Убби сразу…
Где-то вдали опять каркнули вороны. Гейрульф громко бросил:
— Зря ты приплел сюда войско, Убби. В бою, на который ты меня зовешь, каждый будет биться за свое. И ты это знаешь! Я буду драться за свою невесту, а ты за память о Рагнхильд. Не держи людей за дураков, и защитником их не прикидывайся. Но чтобы все было по-честному, я возьму меч в левую руку…
— Нет! — рявкнул Убби. — Требую эйнвинги! На ножах, до смерти! Свяжем правые кулаки вместе — и так сравняем силы! А потом пусть норны решают, за кем правда, а кому пора сдохнуть! Откажешься, и все запомнят тебя как нидинга, человека без чести!
— Эйнвинги так эйнвинги, — проворчал Гейрульф.
Харальд чуть сдвинул брови. Пропал Гейрульф, мелькнуло у него. Убби уже привык орудовать одной левой, а у Гейрульфа такой сноровки нет. Да еще на ножах. Это будет не эйнвинги, а убийство. Но убийство быстрое.
Он вдруг подосадовал, что решил устроить публичную казнь. Захотелось показать людям, что волчьи ведьмы не так опасны, и умирают так же легко, как люди. А еще хотелось чтобы по всем здешним краям прошел слух — ведьм, полезших к нему, ждет позорная смерть. После которой они попадут в Хельхейм, к его же тетке. И даже после смерти им суждено быть во власти рода Локи…
Люди вокруг Убби уже расступались, образуя круг, который все ширился и ширился. На лицах был жадный, злой интерес. Гейрульф, вложив меч в ножны, спрыгнул с помоста.
Харальд тем временем шагнул назад. Оглянулся на воина, замершего рядом со ступенями — и краем глаза зацепил при этом бледное лицо Сванхильд, сейчас смотревшей куда-то в сторону пожарища. Негромко уронил:
— Передай Кейлеву, что я приказал отнести дротнинг в женский дом. Насмотрелась, хватит.
Мужик, кивнув, отступил. А потом, с ходу опершись коленом о стол, стоявший за помостом, перемахнул через столешницу. И метнулся между лавок туда, где стоял Кейлев.
Бабий бунт
Не будет им спасения, безрадостно подумала Забава, глядя на помост.
И облегчение, нахлынувшее после слов Харальда о том, что он сдержит свое слово, отступило.
Даже если Гейрульф уцелеет, после Убби его снова могут вызвать на поединок. Жизни этим двум не дадут. Ведьму не жаль, а вот мужика…
Она глубоко вздохнула, потом прижалась щекой к плечу Болли. Пробормотал: