— Наедине мы поговорим послезавтра, конунг Харальд. Поутру, на причале, перед тем, как ты уплывешь из Хааленсваге. Все равно нам надо условиться о сыне. Он, когда вырастет, захочет повидать отца. Мне придется прислать его к тебе, как только он возмужает.
Говорливая стала, с неудовольствием подумал Харальд.
И вдруг вспомнил, как гадал в прежние времена — какой была бы Сванхильд, довелись ей жить с родной матерью? Вот теперь, похоже, он это узнает. Девчонка обжилась, выучила язык и набралась смелости после встреч с богами. Победы меняют всех, он это знал по себе. К тому же в памяти у нее остались дни, проведенные в волчьей шкуре…
— А может, завтра я не на причал сойду, а перед тобой встану женихом, Кейлевсдотир? — с ухмылкой спросил Харальд.
— Впрочем, если ты желаешь, чтобы о девках из Упсалы мы поговорили уже на брачном ложе — быть по сему. Хочешь, взамен я расскажу тебе о том, как ходил на юг до самого Византа?
Сванхильд тут же обернулась к нему. Рот у нее приоткрылся, взгляд на мгновенье стал живым, доверчивым — совсем как у прежней Сванхильд. Но следом она сердито поджала губы. Отчеканила:
— Я с радостью выслушаю все, что расскажет мне такой доблестный конунг.
Харальд хмыкнул. Сказал вкрадчиво:
— А ты приветлива с гостями, Кейлевсдоттир. Хорошая из тебя выйдет дротнинг! Что ж, слушай. Было это четыре года назад. Я тогда решил сходить на далекий остров в теплых морях. Местные именовали его Сидилия…
Сердце у Забавы замирало, пока она слушала Харальда. А когда он заговорил об огне, что струей летел по воздуху с византских кораблей, внутри потек ужас.
Что за народ эти мужики, с горечью подумала она. Нет чтобы жить в своих краях, мирно ловя рыбу. Но нет, тянет их в эти дальние походы да чужие края!
Рабыни тем временем уставили столы блюдами с угощением — рыбой копченой и соленой, мясом вареным и жареным, тушенной прошлогодней репой, густо посыпанной молодым зеленым луком. Принесли на смену ладожским пирогам, которые быстро закончились, хрустящие овсяные хлебцы, испеченные третьего дня. Чаши быстро пустели, и рабыни щедро наливали эль, вновь и вновь забегая в зал с полными кувшинами…
Как только Харальд договорил, мужики за столами торопливо выкрикнули здравницу — за здоровье конунга, победителя упсальских колдунов. И Харальд быстро встал. Уронил, посмотрев на Забаву сверху вниз:
— Сиди, Кейлевсдоттир. Ты в тяжести, к тому же набегалась за день…
Опекает, как дите малое, подумала Забава. Стоило пустить его за стол, как он тут же начал отдавать приказы. Привык везде быть хозяином!