— Последние два дня меня не оставляет ощущение, что наш мир напечатан на дешёвеньком принтере, — признался Максим, когда ему надоело смотреть на суету шарообразного семейства. — Причём рисовал эту картинку художник-бездарь. Вроде и нормально на первый взгляд, объёмно, по-своему красиво, люди, дома и машины на своём месте, а что-то не то, чувствуется некая лживость и ненатуральность. Присмотришься, а люди то плоские, машины не на своих местах, и вообще, нет ни объёма, ни глубины.
— Это потому что обзор вокруг сильно ограничен и неба не видно, — Воронцов ответил ни на миг не задумавшись, покосился на висящую над головами муть, равномерно серую, давящую, если смотреть слишком долго. Где-то там, за ней, высоко-высоко по-прежнему светило солнце, отсюда выглядящее блёклым диском. — Я тоже сегодня с самого утра хожу с ощущением некой чужеродности. Не сразу понял в чём дело.
— «Свод небес висел над ним, будто дивный полог», — продекламировал Максим своё любимое, пожалуй, стихотворение.
— Вот чего-чего, а дивного в нём ничего не вижу, — Люба сморщила нос, задрала голову вверх, и повторила медленнее, внушительнее, по слогам: — не ви-жу!
— И напрасно, — не согласился Денис. — «Чудо чудное и диво дивное» — это как раз наш случай, самое правильное описание творящегося вокруг.
Компания отошла от места побоища, поставив две машины рядом, у подъезда. Денис, загнав своего потрёпанного железного коня прямо на тротуар, как и прежде уселся на капоте, остальные облюбовали лавочки, расселись точно бабульки вечером. Оленька нашла божью коровку и сейчас внимательно следила за её неспешными перемещениями. Катя что-то рассказывала племяннице о насекомом, указывая пальцем на точки, а затем отойдя от племянницы, то ли села, прислонившись к Максиму, то ли легла в полувертикальной позиции — в общем, заняла некое среднее, удобное ей положение. В первый момент парень обрадовался, но затем ощутил неподдельный страх. Тело девушки было горячим, намного горячее нормальной температуры здорового человека, вдобавок по её рукам время от времени пробегала дрожь.
— Никак не могу согреться, — почему-то виноватым голосом призналась она, в ответ на его вопрос. — Пробовала одеть куртку — из дома захватила, но становится только хуже, тело ломит и тяжесть неприятная. Таблетки приняла от простуды, но они, кажется, пока не подействовали.
— Тебе бы к врачу, неужели среди тех, кто сюда выходил днём, ни одного не было?
— В тот момент я не подумала, а теперь… Где этого врача тут искать?
— Врача? — услышав последние слова, переспросил Воронцов. — Вам нужен врач? Что-то случилось?