– Не поняла... – услышала девушка растерянный голос двоюродной тетки.
Не отрывая взгляда от глаз мужчины, Исла полюбопытствовала:
– Не получается?
– Не то чтобы совсем не получается, – ошарашено протянула Норна, – но не получается радость. Выйди и сама глянь.
Исла влила в сознание мужчины последнюю порцию «радости и веселья» и выскользнула.
М-да. Молодой человек рыдал, размазывая слезы по щекам. Правда, при этом широко улыбался бессмысленной улыбкой и периодически хихикал.
– Тебе не радостно? – смущенно спросила Исла. Почему он так горько плачет?!
– Радостно, мне очень радостно! – закивал головой мужчина. – И именно это так печально-о-о-о!
«Подопытный образец» зарыдал в полный голос.
– Да что печально-то?! – вскричала недоумевающая Исла.
– Я так одинок... и это очень весело!!! Меня никто больше не любит... и это такое счастье!!! Мне так радостно, так радостно-о-о, охо-хо-хо-о-о-о... Мне грустно и больно, ха-ха! Охо-хо-хо-о-о-о...
Мужчина продолжил рыдать и хихикать, а Норна – скептически хмыкать.
«ОЙ», – все поняла Исла, и Норна подтвердила ее догадку:
– Собственные истинные чувства загасить куда сложнее, чем вызвать искусственные. Ты грустишь, и это невольно прорывается вместе с другими настроениями. Накапай ему валерьянки и отпускай – он придет в себя только к обеду. Следующий!
Следующий ушел в таком же состоянии. И после-следующий тоже. Все чувства, что пыталась вызвать Исла, несли на себе яркий отпечаток неизбывной печали. Был печален восторг, грустна нежность, тосклива тревога, безутешно ликование, даже страх нес оттенок уныния. Через несколько часов скорбел весь дом Норны Дохран, а участливые прохожие интересовались, по какой такой причине все домочадцы второй наследницы бродят вокруг дома в слезах и печали.
Да, об этой тренировке еще долго судачили в Городе. Дольше вспоминали лишь о том, что на следующее утро все хранимые Норны Дохран встали с постели рыжеволосыми – они еще вечером дружно решили перекраситься в самый яркий рыжий цвет.
– ПОЧЕМУ?!! – орала Норна так, что слышала вся долина.
– Рыжий цвет – это так красиво, – всплакнули хором ее мужчины, – он изгоняет печаль из сердца женщины!
Прошло полтора месяца. Приближалась весна. Дар Ислы развивался неимоверными темпами, и Сарина, Мойра, Норна Дохран были очень довольны успехами своей ученицы и молодой наследницы. Да-да, даже Норна была довольна, особенно после того, как Исла научилась прятать печаль по Даниру в самой глубине своего сердца. Прятать научилась, но изжить не смогла. Память о лекаре-маге отравляла Исле всю радость от долгожданного пробуждения Дара, от близкого общения с родными, а тоска по нему делала девушку менее внимательной к своим делам и обязанностям, зато куда более эмоциональной, чем обычно. В своей грустной рассеянности Исла не замечала, какими мрачными и настороженными порою становятся ее тетки во время тренировок Дара. Тем временем первая партия женщин уже научилась читать древние и загорные книги, с Ислы снялась нагрузка по их обучению, и еще больше времени она стала уделять тренировкам своих способностей, чаще занимаясь теперь с Сариной, чем со старшими наследницами. Дом, семья, дочка, работа, тренировки Дара занимали все время дня Ислы, а ночи занимала печаль по потерянной любви. Исла трудилась из последних сил, мало спала, бледнела и все больше уходила в себя, не подозревая о том, что аро-лера и наследницы внимательно следят за ней, делают верные выводы и намерены вернуть ее в русло активной жизни на благо всей долины.