С тем большим разочарованием он глядел на тощие испитые лица, сальные волосы и заношенное платье комедиантов, деливших одну на всех миску сыворотки и ковригу желудевого хлеба – самое доступное кушанье из арсенала мамаши Пулен. Девушка с длинными темными волосами, неприбранными и плохо расчесанными, улыбнулась ему и сразу похорошела. Румянец выступил на ее скулах – яркий, как звездообразные лоскуты, нашитые на корсаж, далеко отстающий от костлявой груди.
Их было пятеро – девушка, похожий на нее как брат Арлекин в желтой с серыми ромбами куртке – юноша заправил за ухо прядь, открыв лицо, измазанное сажей – у них не было даже масок! Панталоне – высокий седой мужчина с длинным бритым лицом был набелен мукой, так же, как и Бригелла – остроносый парнишка, сосредоточенно собирающий со стола все до единой крошки. Лишь Капитан не имел на лице ни муки, ни сажи, да и лихие усы с закрученными кончиками были у него явно свои, не наклеенные. Красный суконный дублет с заплатами на локтях хранил следы лучших времен – на вороте и рукавах виднелись следы от споротого галуна.
– Ужин, милочка, – стягивая перчатки, обратился Клод к девице Пулен. – Нас четверо. Что у вас есть?
– Пирог с творогом, яичница, куриный суп со свежей крапивой. Карасей сейчас нажарим, – перечислила девушка, приседая в реверансе.
– А сметана есть? – поинтересовался Клод, еще раз оглядывая зал: придется сесть за длинный стол, вместе с этими.
– Есть, ваша милость, – девица заметила его неудовольствие и тихо спросила: – Прогнать их?
– Оставь, – сморщился Клод. Вряд ли эта братия заплатила за комнату, и выгонять их было некуда, кроме как под дождь.
– Принеси вино! – ткнул он в бок Гийома, увлеченно следившего за девушкой-артисткой. – Заснул, что ли?
– Простите, хозяин, – метнулся тот к седельным сумкам – в дороге Бутийе пил только свое.
Когда Гийом вернулся, Клода уже взяли в оборот:
– Мы вам покажем представленье – это просто загляденье! – соблазнял Панталоне с другого конца стола – почти ложась на дубовые доски, сильно прогнувшись в пояснице.
– Вene, magnificamente, рerfetto! – звук сильного, низкого голоса девушки произвел впечатление не только на Клода. Разом замолкли крестьяне в своем углу, и даже святой отец блеснул из-под капюшона светлыми глазами. Она говорила с каким-то акцентом – итальянским, наверное – с другим, чем остальные члены труппы.
– Луч-ч-чая интермедия в мире, задери меня чума! – раскинувшись на стуле, бахвалился Капитан – вот у этого-то акцент был преувеличенно испанский – что и требовалось по роли. Так же по испанской моде была длинна его соломенная шпага. «Арману бы понравилась насмешка над испанцами», – мелькнуло в голове.