– Неужели все – ни в зуб ногой? – посочувствовал Клод, наливая себе вина.
– Барбен и Галигаи, – последовал незамедлительный ответ. – Барбен – интендант финансов королевы, человек низкого происхождения, но удивительно толковый. И честный – что уж совсем невероятно. И Леонора Галигаи – жена Кончино Кончини, который предпочитает, чтобы его назвали маршалом д’Анкр…
– Говорят, она ведьма, – поежился Бутийе.
– Никаких ведьм не существует, – отрезал епископ и выбил пробку у следующей бутылки. – Суеверия и глупость. С ней я сначала и говорил. Потом Барбен провел меня к королеве. Пойми, Клод, при дворе все время идет война всех со всеми. Замешкался, споткнулся – тотчас сожрут, не спасет ничто, даже корона.
– Я слышал, что принц Конде бунтует провинции – хочет стать королем вместо Людовика. Конде ведь тоже потомок Людовика Святого.
– Какое счастье, что Конде глуп, скуп и высокомерен! – отсалютовал епископ бокалом.
– И к тому же бездетен, – повторил Клод его жест.
В дверь заскреблись, после паузы раздался тихий ясный голос:
– Вам письмо, ваше преосвященство.
– Входи, Шарпантье, – обязанность носить почту Дебурне с радостью делегировал пятнадцатилетнему Дени – старику трудно было карабкаться на вершину донжона.
– От кого? – от стремительного пробега епископа до двери Клода обдало сквозняком. Окно распахнулось, ветер ворвался в комнату.
– От… – на скулах Шарпантье, торчащих на худом лице, как волнорезы, вспыхнул румянец, – от ее величества.
Последнее слово он договорил, когда епископ уже сломал печать и впился взглядом в письмо. Переглянувшись, Бутийе с секретарем задержали дыхание, дожидаясь реакции Армана. Она была бурной.
– Победа! Победа, Шарпантье! – от объятий епископа у Шарпантье затрещали ребра. Клоду показалось, что его сейчас размажут по спинке кресла – так сильна была радость друга.
– Я духовник Анны Австрийской! – ликовал Арман, покрывая поцелуями надушенную бумагу. – Я получил место при дворе!
– Поздравляю, Монсеньер! – Клод покосился на Дени, употребившего по отношению к патрону обращение, уместное для особы поважнее епископа.
– Благослови тебя Господь, Арман! – Клод все-таки выбрался из кресла и обнял ликующего друга. – Ты теперь уедешь?
– Конечно! Прощай, Люсон! Я духовник королевы!
– Я уверен, это только начало, – потирая ладони, заметил Клод. – А там ты уж развернешься.
– Вы уедете из Пуату, Монсеньер? – почтительно спросил мальчишка, потупившись.
– А ты со мной не поедешь, – ответил Арман на невысказанный вопрос. – Тебе надо окончить университет.
– Зачем мне университет… – прошептал Дени.