Перед губернатором стояла бутылка анжуйского и статуэтка с Иоанном Крестителем, расколотая надвое. Внутри Иоанн имел полость-тайник, извлеченное оттуда письмо, покрытое скошенными влево строками, покоилось на столешнице.
– Итак, аббат, что же у вас там произошло? – пригубив вина, спросил Эпернон.
– Ваша светлость, дело плохо. Ее величество готова на все, – откровенно сказал Ручеллаи, присаживаясь на краешек кресла.
– На все… Так же, как в мае десятого года?
– Я не могу ручаться, ваша светлость, но, по моему скромному мнению – все еще хуже.
– О! Вот куда завели ее соотечественники, – фыркнул герцог, отчего его усы-шнурочки встали дыбом. – Куда уж нам, грубым галлам, до флорентийской утонченности.
– Ваша светлость… – прижав руки к сердцу, привстал Ручеллаи. – Вы…
– Тихо, – Эпернон повертел в руках бокал, еще раз перечитал последние строки и спросил:
– Почему она не обратилась к Буйону? Седан – превосходно укрепленная крепость на самой границе, там можно в полной безопасности жить хоть сто лет.
– Герцог Буйон струсил, – развел руками аббат. – Он послал ее величество к вам, сказав, что больше никому не под силу такой поступок.
– Ну что ж, он труслив, но не глуп, – хмыкнул герцог. Усмешка искривила его губы, но лицо и взгляд остались неподвижны. – Это пощечина королю. Конечно, я на это пойду. Мы выступим на Блуа, как только подвернется подходящий момент.
Глава 38. Похищение Европы Зевсом в образе лейтенанта (февраль 1619, Блуа)
Войска герцога Эпернона добрались до Блуа к началу февраля.
Начало похода герцог приурочил к свадьбе Кристины – второй сестры короля. Ее выдали за принца Пьемонтского, наследника Савойи. Рассудив, что в предсвадебной суматохе двор не заметит и нашествия Аттилы, Эпернон дал команду выдвигаться сразу после Крещения.
– Раз меня не позвали на эту свадьбу, я тоже не дам им порадоваться, – отреагировала королева и принялась за сборы.
Ларец Марии Медичи, с резными позолоченными накладками и эмалевыми вставками, изображающими героев «Декамерона», двадцать лет назад приехал с ней из Флоренции. Внутри этого изящного и на первый взгляд легкомысленного сооружения таился остов из лучшей толедской стали – невозможно было ни разбить ларец, ни выломать замок. Три раза повернув ключ, королева принялась ссыпать в отделанное шелком нутро драгоценные камни – шелестящую искристую реку из бриллиантов и рубинов. Сполохи света заплясали по стенам, тысячами граней отражая пламя свечей. В дополнение к ценным бумагам, уложенным в потайное отделение, содержимое ларца тянуло на два миллиона ливров.