— Он звонил вам? И предупредил, что вашего отца хотят арестовать?
— Мне звонил Геза Ковач. Но я даже не знаю, кто это. Он позвонил и сказал, что Шалго хочет арестовать моего отца.
— Что вы стали делать после телефонного звонка?
— Ничего, я не поверила в это. Я решила, что кто-то шутит.
— Вы не известили своего отца? — спросил Шликкен; его начинало бесить спокойствие девушки.
— Я не хотела его волновать.
— А где может быть ваш отец?
— Насколько мне известно, он в Сегеде, — ответила Марианна и даже в том жалком положении, в каком она находилась, почувствовала тайную радость от сознания, что отец сумел спастись.
— Вечером восемнадцатого марта он исчез из Сегеда. Как вы считаете, куда он мог поехать?
— Не знаю. Возможно, что перебежал в Югославию.
— Если ваш отец не принимал участия ни в каком политическом движении, чего ради ему было бежать в Югославию?
— Не для того, чтобы сражаться. В Эсеке живет его возлюбленная.
— Кто такая?
— Я не знаю ее. Отец лишь сказал мне, что не может без нее жить. Единственно, что мне о ней известно, так это то, что она скульптор. Венгерка, блондинка. Ростом выше отца.
— Если вы не знакомы с ней, откуда вам это известно?
— Однажды я видела их на острове Маргит.
— Итак, Шалго вы не знали?
— Не знала и никогда раньше не видела.
— Тогда чем вы объясните его желание спасти вас?
— Не знаю.
Шликкен уже не играл сейчас, не позировал и не угрожал; он держался серьезно, обдуманно задавал вопросы, зная, что если ему удастся заставить девушку заговорить, то он нападет на след подпольного центра коммунистов.
— Марианна, — тихо проговорил он, — если вы не принимали участия в нелегальном движении, почему вы хотели убежать?
— Я боялась, — сказала девушка. — Я не желала попасть в концентрационный лагерь. Ведь всем известно: если гестапо арестует кого-нибудь, то этому человеку уже не видать свободы.
— Вы потому и застрелили унтер-офицера Рюккенфельда?
— Не знаю, кого я застрелила. Было темно, в меня тоже стреляли. И Шалго застрелили. Я только оборонялась. И я вполне могла бы убежать. Если бы я не спрыгнула назад с забора в сад, вы бы никогда меня не схватили.
— А куда бы вы делись?
— Не знаю.
— Если вы до этого не знали Шалго, то чего ради вы вернулись к нему? Вы же должны были понимать, что вас схватят.
Девушка пожала плечами.
— Не знаю. Я видела, как он упал и застонал и я почувствовала, что не могу оставить его в беде, а должна вернуться и помочь ему.
— Мы были очень рады, что вы вернулись. Вы ведь застрелили нашего унтер-офицера. Как вы думаете, какое вас ждет за это наказание?