Если космос, как мы показали, обладает полярной структурой, то в каждом из экстазов, когда он возвышается до космической степени, должна проявиться двойственность внутренних полюсов. Но мы сейчас ведем речь не об этом, а об особой двойственности, которая отличает эротическое опьянение от пренатального хаоса души, а также от сорожденных с ним героическим и магическим опьянением. Такие слова как «опьянение», «сластолюбие», «блаженство», «восхищение», вне всякого сомнения, подразумевают состояние живого существа, но никак не позволяют понять, могут ли подобные состояния охватить сразу же несколько существ. Есть, конечно, не только «одинокое опьянение» и «уединенное блаженство», но и экстатическое исполнение, поскольку изначально это требует совершенного одиночества, чтобы пережить наполнение и, как результат, деление, когда внутри есть дополнительный полюс. Гамия (соитие) эротического опьянения также является внутренней гамией или самосоитием живого существа, которое взывает к беременности мира. На мифическом языке это означает оплодотворенное (Мировое) Яйцо с рождающимся из него Богом. Или объятие, беременность и роды. Сам по себе отдельно взятый экстаз несет не симпатические, а скорее идиопатические черты. Но это вовсе не значит, что опьяненный сможет увенчаться только в случае пребывания в толпе на народных праздниках или шумных ночных вечеринках. Это означало бы подменить собственно явление поводом к нему!
Дионисийцы были идиопатическими мечтателями. Но чем больше они взывали к своему богу, тем больше их терзал деймон, пока они не распались и не канули в безлюдной пустыне ночных гор, растворившись в «иероманском» потоке! То же самое можно сказать и про жрецов сирийской Ма, фригийской Кибелы, финикийской Астарты, вавилонской Миллиты, карерской Гекаты, индийской Кали, египетской Фахед. Кроме того, подобные явления можно было наблюдать в исламской культовой среде. Например, такие как кружения дервишей или кровавые торжества, посредством которых секты Айссауа или Рифаия чтят память своих святых. Кроме этого, можно упомянуть экстатические характеристики, которые мы обнаруживаем сегодня у так называемых «природных народов», в частности, лапландцев, самоедов, тунгусов, бурятов, индийцев, а также у многочисленных малайских племен. Однако подлинные поэты, в особенности поздние и опоздавшие «ученики бога Диониса», раз и навсегда являются идиопатитами, а потому для обретения вдохновения им, кроме всего прочего, непременно надо влюбиться! Но ими двигает не влюбленность, как это ошибочно подразумевается, а скорее повод для влюбленности, где влюбленный становится поэтом, так как приглашает в себя космогонический Эрос! Два дионисийца, два наиболее талантливых поэта девятнадцатого века Ленау и Конрад Фердинанд вели совершенно изолированную от других жизнь: один был погружен в книги, другой — увлечен табаком и скрипкой. Формально их жизнь не была насыщенной, но духовно была очень богатой.