«От кормушки не отваливаются даже сытые…»
Выход почти каждой книги Юрия Полякова сопровождается если не скандалом, то как минимум изрядным шумом. Вот и «Перелетная элита» не стала исключением: о ней уже говорят как о вызове. Кому, почему и за что он «бросает перчатку», автор рассказал «ВМ».
– Перелетными у нас, как правило, называют птиц. Иногда еще саранчу. Откуда вдруг такая биологическая общность возникла у нашей пафосной элиты и представителей фауны?
– Название книге дала моя статья, опубликованная некоторое время назад частично в «Литературке» и полностью на сайте «Свободная пресса». Речь о том, что национальной, социально ответственной, патриотической элиты у нас нет. А та, что есть, воспринимает Россию как некий вахтовый поселок, где можно заработать большие деньги, а тратить их потом в «нормальных» странах. Саранча ведет себя также: выжрав одно поле, просто перелетает на другое.
– Ну да, и без «сантиментов»…
– Абсолютно! Рефлексирующей «саранчи», даже если ее зовут «капитанами большого бизнеса», я не видел. И детей своих, тех, что сшибают на роскошных спортивных авто бедных пешеходов, они воспитывают так же, чаще всего в странах, объявивших России санкции.
– Может быть, это своеобразные болезни роста – наш капитализм, в общем-то, юн?
– Да вы что! Двадцать пять – недетский возраст. К тому же, наши олигархи начинали свой бизнес не с удачно перепроданной банки варенья. Их щедро наделили собственностью и стартовым капиталом. Русский капитализм с конца XIX по начала ХХ века тоже развивался не более трех десятилетий. Потом началась революция. Но тон задавали патриотичные предприниматели: Третьяковы, Бахрушины, Алексеевы, Мамонтовы, Морозовы, чьи отцы, вчерашние крепостные, начинали с медных денег… А нашим нуворишам фактически подарили заводы, месторождения, отрасли… Третьяковка-то у нас есть. А где «Фридмановка»? Где театры, библиотеки, больницы, училища, богадельни, построенные нынешними, а не прежними деловыми людьми? Нет и не будет. Наша элита живет для себя. А вот мы, выходит, живем для них. Но если элита не желает быть патриотичной, у государства есть масса способов заставить ее стать таковой или сделать так, что она перестанет быть элитой. Была бы политическая воля.