— Ну, а если так, то я, господа, умываю руки, становлюсь нем и только присутствую при вашем свободно протекающем, демократическом собрании. — И Токарский скромно удалился в угол залы, придвинул к себе бутылку токая, принесенную услужливым старшиной.
— Прежде всего познакомимся, господа. Затем обсудим нашу предстоящую встречу с представителями культурного мира Антанты и совместно выработаем план нашей беседы с ними. — Я стал обходить стол, пожимая каждому руку.
— Снегирев, присяжный поверенный.
— Акопянц, купец первой гильдии и фабрикант.
— Кокошнин, доктор-гинеколог.
— Кравцов, директор московской седьмой гимназии, ныне преподаватель словесности.
— Попандопуло, коммерсант.
Всего я пожал шестнадцать рук. Все они принадлежали людям, которые под моим началом через час-полтора должны будут изображать либеральное общество крымских областей и свободную политическую мысль Крыма.
Все они были растерянны, напуганы, неуверенно держались со мной, бросая косые тревожные взгляды на сидевшего в углу и молча попивавшего токай ротмистра. Было ясно: боятся и его и меня, предполагая и во мне сотрудника контрразведки.
— Итак, господа, начнем. Но один лишь вопрос. Почему с нами нет женщин? Дамы, по-моему, необходимы и как приятный фон делегации и как эмансипированные женщины добровольческого Крыма.
— Женщины будут, — коротко бросил ротмистр.
— В таком случае переходим к делу. Кто из вас, господа, знает языки и какие?
Небольшое движение, шум, и затем некоторые из интеллигентов ответили — французский.
— Поднимите, пожалуйста, руки те, кто владеет французским языком.
Поднялось пять рук, затем неуверенно поднялась и опустилась шестая.
— Почему опустили руку? — спросил я. — Вы говорите по-французски или только понимаете?
Доктор-гинеколог, к которому обратился я, смущенно сказал:
— Понимаю, но говорить боюсь…
— И отлично. Пусть беседуют только те, кто свободно говорит по-французски, — навел корректив ротмистр.
— А кто знает английский?
Таких оказалось трое.
— А греческий или армянский не надо? — осведомился коммерсант Попандопуло, черноусый толстяк с восточными масляными глазами.
— Отчего ж, это тоже неплохо. Среди гостей, возможно, будут и греки. Только вы без знака господина Базилевского в разговор не пускайтесь. Бог вас знает, о чем вы там будете вести свои беседы, — бесцеремонно предупредил ротмистр.
— Вы кто по убеждениям? — Я посмотрел на присяжного поверенного.
Он растерянно оглянулся.
— Ну-ну, надо же мне знать, кто окружает меня и как я должен буду представить вас лейбористским гостям из Англии и демократам-рантье из Парижа.