Доллары контрразведки оказались счастливыми, и я с улыбкой глядел на все еще шумно негодовавшего перса. Но сегодня он не являлся «рябчиком» или «бараном», как окрестил их Татищев. Нет, сегодня был только случай, всего-навсего случайность, я просто решил, что должен же после пяти или шести удачных карт выпасть наконец банкомету «жир», то есть проигрышная карта. Это и случилось.
Я поспешил в фойе, чтобы встретить Анну Александровну и маркиза. Швейцар сказал:
— Они минут десять, как вышли из подъезда.
Было около одиннадцати часов. Зная нравы ночного Севастополя, я вернулся назад, поднялся по лестнице наверх и через черный ход вышел на противоположную сторону. Пройдя по плохо освещенной улице квартал, я сел в фаэтон и приехал домой.
У меня был свой ключ, но в передней меня встретила нарядно одетая хозяйка.
— А наследник престола? — вытягивая вперед голову, спросила она.
— Его высочество пожалует в полночь, — серьезно ответил я.
— Как интересно… Я еще институткой любила читать про таинственные приключения. Надеюсь, вы одобрите меня, я купила вина «абрау», паштет, скумбрию, сыр и сладкий пирог. Конечно, за ваш счет… Vous comprenez… надо ж нам принять как следует такую особу.
— Все очень кстати, тем более что я не ужинал, а наследник престола, в силу известных обстоятельств, всегда голоден… Да, хорошо бы еще чаю… А вот это вам, уважаемая Клеопатра Георгиевна, за труды и инициативу, — я протянул ей десятидолларовую бумажку.
— Ах, вы щедры, мой друг, как набоб! — пряча за корсаж деньги, умилилась вдова капитана — А чай будет с вареньем и сладким пирогом.
Сыщик пришел ровно в двенадцать. Он был сдержан, предупредителен и только недоумевающе косился на хозяйку, расточавшую в его сторону восторженные верноподданнические взгляды.
— Она что, нездорова? — поинтересовался он, когда вдова капитана, налив нам чаю, попрощалась.
Я постучал пальцем по лбу.
— Я так и думал.
Новостей у претендента на всероссийский престол было не много.
— Ротмистр наш, — прихлебывая чай, доложил он, — отправлен на фронт, но донос на вас и Татищева написал.
— Кому послал?
— Генералу Врангелю, в военный совет. Вот он, у меня, — и Литовцев вынул из кармана пакет.
— Почему у вас? — беря конверт, спросил я.
— Господин ротмистр, считая меня вашим кровным врагом, доверил его мне, чтобы я самолично сдал его завтра в приемной барона.
— Что еще?
— Капитан Голоскухин дрожит за свою шкуру. История с ротмистром напугала его… Приказал мне день и ночь следить за вами.
— И что же?
— А я неотступно следовал за вами, Евгений Александрович, и когда вы у иностранцев были, и когда шикарный банк у персюка сорвали, и когда выбежали, искали кого-то…