Русское посольское подворье размещалось недалеко от храма у возвышенности, переходящей в район крупных, где-то отвесных скал. Объехав храм, пройдя по узкой улочке саженей сто, Бордак остановил коня у массивных ворот каменной ограды, за которой были видны только деревья и верхушки высокого кустарника. На воротах железное кольцо. Им посланник трижды ударил в ограду. Скрипнула калитка, появился бородатый мужчина в одежде стрельца, но без бердыша и пищали, на боку сабля. Внимание сразу привлекли его ладони, непомерно широкие, крепкие. Впрочем, и сам мужик, которого доселе Бордак здесь не видел, выглядел внушительно. Коли такой сожмет кулаки да вдарит, то и никакой сабли не надо, битый и от кулака Богу душу отдаст.
– Приветствую, путник, – приветливо улыбнулся мужик. – Кто такой, пошто приехал? Зрю, из нашенских ты, вот тока лик литвина без бороды.
– И тебе доброго здравия, добрый человек, – ответил Бордак. – Я тот, кому окольничий Нагой повелел явиться сюда. А пошто, так это у посла и спроси.
– Звать тебя как, путник?
– Михайло Бордак.
– Угу. Щас.
Мужик повернулся, крикнул во двор:
– Федот! Подь сюды, глянь на гостя!
Тот подошел и сразу узнал посланника:
– А, Михайло? Долгих лет! Как житуха-бытуха в краях этих проклятых?
– Приветствую, Федот. Житуха-бытуха такая же, как и у тебя. Не лучше и не хуже.
– Ну, и слава богу, что хоть так. Отворяй, Богдан, ворота, этого человека я знаю. Посол ждет его.
Мужчина отворил створку ворот, и Бордак въехал во внутренний двор, соскочил с коня, снял сумку.
Тут же подбежал служка посла русского, поклонился, взял коня под уздцы и повел к конюшне.
На верхнем крыльце появился помощник посла, дьяк Петр Петрович Агапов:
– Михайло? Мы тебя с утра ждали.
– А я вот только сейчас приехал. Дорога дальняя, да все степью, в объезд кошар, оттого и задержался малость. Хотя мне не давали точные указания насчет срока прибытия.
– А, ладно. Афанасий Федорович ожидает.
– Ты мне, Петр Петрович, ответствуй, – идя к лестнице, обратился к дьяку Бордак, – Осип Тугай должен подъехать?
– Должен, либо к вечеру, либо завтра поутру. А чего интересуешься?
– А так. Дело к нему есть, но тебя, Петр Петрович, оно не касается, уж извиняй.
– Секретов у посланника московского от людей посольских на чужбине быть не должно, – усмехнулся дьяк.
– А чего ты ухмыляешься, Петр Петрович?
– Ничего. Ведомо мне про дела ваши. Но только мне, послу, если пожелаешь, поведаешь о них сам.
– Во как? И откель то знание?
– А вот то уже мое дело, но ладно, будет Осип, коли в пути ничего не случится.
– Что может случиться?