Когда глава MI-6 ушел, Черчилль надолго задумался. Дела у «империи, над которой никогда не заходит солнце» шли все хуже и хуже. В любой момент к уже имеющимся проблемам могли добавиться новые. Ирландские мятежники, потерпевшие поражение во время так называемого «Пасхального восстания», не успокоились и решили перейти к тактике, опробованной временем и русскими революционерами – индивидуальному террору.
В Индии же объявился некто Махатма Ганди, призывающий туземцев к освобождению от британского владычества, пока ненасильственными методами.
Но и это еще не всё. Буры в Южной Африке, во времена его молодости покоренные с помощью британских пушек и пулеметов, тоже ничего не забыли и готовят планы мести, впрочем, как и все остальные народы, которые Британская империя завоевала, ограбила и разорила. И за всем этим, Черчилль был уверен, стоит чья-то злая воля, желающая Британии гибели и разорения, а той политике, которую она проводит, – полного краха.
22 января 1919 года.
Швейцария. Лозанна.
Отель «Beau-Rivage Palace»
Переговоры между участниками мирной конференции шли споро. Обе стороны гнали их, стараясь как можно быстрее заключить если не полноценный мирный договор, то хотя бы длительное перемирие. Мир был нужен и странам Антанты и Германии. Если он не будет заключен, то вся Европа (и не только она) погрузится в хаос.
Дело в том, что войска противоборствующих сторон смертельно устали от непрекращающегося пятилетнего военного кошмара. После установившегося на фронтах затишья солдаты начали передвигаться не перебежками, а ходить, как положено людям – во весь рост, не шарахаясь от звука выстрелов и не опасаясь, что тебя в любую минуту могут убить. И теперь их вряд ли снова удастся загнать в залитые водой и липкой грязью окопы. А если командование и попытается это сделать силой, то солдаты взбунтуются и, бросив винтовки, разбредутся по домам.
Зная все это, политики днями напролет вели жаркие дискуссии за столами переговоров. Обе стороны старались выторговать для себя более предпочтительные условия мирного договора. Если же добиться консенсуса не удавалось, то спорные пункты просто откладывались на будущее. Мир, главное мир – а остальное все приложится!
Позиция Германии на переговорах была более предпочтительная. Ведь вражеские войска не занимали ее территорию, да и армия кайзера Вильгельма не пала духом. И хотя она тоже безмерно устала от войны, но еще не начала разлагаться.
А вот в войсках Антанты не все было благополучно. Если полки и батальоны, сформированные из французов и англичан, сохранили некое подобие боеспособности, то колониальные части окончательно вышли из-под контроля своих белых офицеров. Они бросили позиции, разбрелись по всей Франции и гуляли по городам и селам, словно в Европу снова вернулись времена Тилли и Валленштейна. Но даже ландскнехты и солдаты шведского короля Карла-Густава не позволяли себе то, что позволяли арабы, африканцы, малайцы и прочие обитатели британских и французских колоний.