В данный же момент, когда прикомандированные к НКВД бойцы спецназа ГРУ на крыше дома 83 по Сергиевской, прямо над квартирой Мережковских, готовились спуститься на тросах вниз, на тот самый балкончик, с которого год назад «изогнувшаяся гусеницей Зинка выкрикивала проклятия революционным матросам» (Бродский), и мышеловка была уже готова захлопнуться, Савинков был занят тем, что, надувшись, как петух, нашедший жемчужное зерно в навозной куче, проповедовал своим немногочисленным сторонникам «Евангелие от Бориса».
Зинаида Гиппиус, которая, несмотря на свои сорок девять лет, находилась в самом расцвете бесплодной красоты, и двадцатидвухлетняя Любовь (Эмма) Дикгоф, одесситка по происхождению и парижанка по воспитанию, составлявшие женскую часть компании, были в восторге от своего кумира. Для Гиппиус Савинков был литературным протеже и политическим вождем, а Любовь Дикгоф была влюблена в него как кошка и не мыслила жизни без Савинкова.
Но там, наверху, все уже было готово, и старший штурмовой группы несколько раз щелкнул ногтем указательного пальца по микрофону рации, после чего две остальные группы, у черного и у парадного входов, подняли скрывающие лица маски, надвинули на глаза защитные очки, изготовившись к штурму.
– Раз, два, три, – первая тройка спецназовцев, спрыгнув с крыши на тросах, уже была на балкончике. Звон разбитого стекла, крик: «Бойся!», и цилиндрик светошумовой гранаты «Заря» влетел в заполненное людьми помещение.
Выпученные от удивления глаза Савинкова, и затопившая все бело-фиолетовая вспышка, по выражению барона Дикгофа – «будто полпуда магния разом». Спецназовцы, выбив балконную дверь, уже ввалились в комнату, когда грохнули еще два глухих взрыва, выбивших двери парадного и черного входов, и внутрь вбежали люди в полной боевой экипировке спецназа ГРУ, тут же лихо укладывающие всех присутствующих мордой в пол с руками, завернутыми за спину. «Всем лежать, бояться!»
Савинковцы не успели оказать сопротивления. Они были скручены, обезоружены и аккуратно рассортированы. Сочувствующие поэты – налево, а эсеровские боевики – направо. Это вам не чекисты в кожанках с наганами и маузерами, которые тоже, впрочем, давали сто очков вперед беззубой царской охранке. Сам Савинков, приходя в себя после вспышки светошумовой гранаты, только скрипел зубами и мысленно матерился. Несомненно, его почтили своим посещением настоящие хозяева Советской России, о которых в последней с ним беседе ему намекал месье Шарль. Против подобных монстров у фронтовых офицеров с наганом или браунингом в кармане не было ни единого шанса.