Примерно часов в семь-восемь где-то вдалеке укры что-то бомбили, но нам, очень уставшим, это не помешало проспать аж до девяти утра. Проснулся я из ребят первым. Открыл глаза и увидел такую картину: передо мной стоит маленькая бабушка лет 70-ти и молча на меня смотрит. Спросонья я сначала не поверил в реальность происходящего, а потом, когда я увидел, что стакан стоит на том же месте и даже верёвка не сорвана, у меня появились мысли, что я умер, и меня так встречают на том свете. Но окончательно открыв глаза, я убедился, что бабушка настоящая. Я резко подорвался с постеленного на полу матраса и вопросительно на неё посмотрел.
— Сына, вы кто? — спросила она.
— Мы… Эмм. Военные. Ну, то есть, ополченцы. Мы, получается, в вашем доме спим?
— Ничего, сынок. Вы правильное дело делаете.
— А как вы сюда прошли? — опомнившись, спрашиваю я. — Ведь там стакан должен был упасть.
— Так я зашла, сначала увидела свои бутыли разбросанные, пособирала их, а потом и верёвки понаставленные. Я их даже не трогала — просто приподняла и под ними прошла.
Мне стало до того неловко, что я не знал, куда себя деть и что сказать. Но по её доброжелательному лицу было видно, что она всё понимает.
К тому времени уже зашевелились в кроватях Мотор и Воха. Командир, увидев бабушку и поняв, что это хозяйка дома, сразу выпалил:
— Мы только переночевать пришли. Мы ничего не трогали и не брали, так что не волнуйтесь.
Он этим сразу хотел предупредить все возможные конфликты. Но бабушка оказалась очень доброжелательной и понятливой. Она сказала, что носила продукты на первые блокпосты в Семёновке, но потом из-за блокады города перестала, потому что у самой не осталось еды. Ещё она рассказала, что видела бой, где погиб пулемётчик (Медведь) 5 мая, а после 3 июня, когда ВСУ активизировались с новой силой, она пошла ночевать в погреб к подруге, так как у той он был глубже и безопасней.
Пообщавшись с приятной бабушкой, мы собрались уходить. На прощанье она нам сказала:
— Ночуйте и дальше, я всё равно пойду вечером к соседке.
«Правый горит, ухожу на базу… Туши, Паша, туши… Приготовиться к покиданию…»
6 июня мы ночевали у той же бабушки, пока нас не разбудила привычная канонада, утренняя свежесть и гул самолёта-разведчика Ан-30. Мы оделись, экипировались и побрели к машине. На просёлочной дороге бомбёжка усилилась и приблизились разрывы. Когда мы побежали к машине, вдруг рядом засвистела мина, я хотел пригнуться, но зацепился за камень и упал. Снаряд разорвался в нескольких десятках метров — осколки застучали по железным воротам и заборам. Воха с Мотором сначала подумали, что меня ранило и подбежали поднимать: