Так сложилось, что я рос преимущественно в женском коллективе. Мама развелась с отцом, когда мне было шесть, и дальнейшие годы я прожил с ней, старшей сестрой и бабушкой по маминой линии. Конечно, имелись и другие родственники, но с ними получалось видеться в основном по праздникам. В школьные годы в моём классе преобладали девушки.
Но без мужского воспитания я оставался недолго. С самого детства меня тянуло общаться с взрослыми, иногда уже седыми мужиками. Одним из таких стал на непродолжительное время отец моей одноклассницы, который жил недалеко от моего дома. Выходя на улицу, я гулял и со своими ровесниками, но частенько бегал к этому дядьке, регулярно сидевшему в местном скверике с пивом. Сам он воевал в Афганистане и рассказывал мне много историй о тех временах, а я любил слушать. На войне он получил контузию, о которой часто рассказывал. А когда выпивал лишнего, то о контузии можно было понять не только с его слов.
Размышляя сейчас, я понимаю, что тогда впервые встретился с человеком с поствоенным синдромом. И если предположить, что в Афгане он побывал в конце 80-х, то этот синдром у него длился более 15 лет. Сейчас мне ясно, что мужик из скверика не избавится от него никогда.