Война в 16. Из кадетов в «диверсанты» (Савельев) - страница 256

— Где труп?

Мне показали.

— Найдите какую-то простыню, чтобы было, на чём его выносить.

— Вообще не «спалились», — говорит один из ополченцев, намекая на наш заевший клаксон.

Через пару десятков метров от окопов, в зелёнке лежал труп без головы. Ополченцы уже накрывали его простыней.

— Братан, а уши его закидывать? — спрашивает меня один.

— Я думаю, не надо уже. Оторвало голову, да? — переспросил я.

— А ты снимаешь? — спрашивает меня ополченец.

— Снимаю, на то у меня и камера, чтобы снимать, что эти пи***сы делают.

Мы подняли двухсотого на простыне и понесли к машине. Вдалеке раздался взрыв, и я себе под нос сказал:

— Зачем ему уже эти уши… В морге.

— Открывай багажник, — крикнул я Артисту, подходя к машине.

Труп без головы

Я передал Артисту камеру, пока мы грузили тело в багажник. В этот момент он случайно закрыл объектив рукой.

Тело погибшего бойца лежало в багажнике, и верхняя часть туловища из-за нехватки места немного высовывалась из выбитого заднего окна.

— А голова где? — спрашиваю я.

— Голову не нашли. Её просто разорвало.

— Ну, выкиньте остатки, чтобы не было следов. Закопайте, — сказал я на прощание ребятам и сел в машину.

В славянский морг пришлось везти труп в открытом багажнике через весь город. Но нас это уже не смущало…

Труп без головы

Мы отвезли двухсотого в морг и решили сначала заехать в госпиталь, чтобы захватить несколько недостающих противогазов и некоторые медикаменты мне в аптечку. Но, приехав туда, мы не застали ни Лёлю, ни других медиков. Больница была практически пуста.

К нам подошёл Малыш, который остался за старшего, и объяснил, что госпиталь на 90 % эвакуировался в Донецк.

Малыш — двухметровый ополченец с очень добродушным характером и светлыми глазами. Он в середине апреля попал штрафником на горисполком за то, что прогуливался в комендантский час с бутылкой пива. Так как он имел телосложение богатыря, его сразу поставили на возведение баррикад из мешков с песком в горисполкоме. На следующий день его наказание закончилось, но из горисполкома он не ушел, а вступил в ополчение и стал эти мешки уже тягать по воле и доброте душевной. Потом ему выдали оружие, и он вместе с другими дежурил по ночам на крыльце горисполкома. Когда начались бои, воевал в одном из подразделений.

— Как эвакуировался? А куда я раненых буду возить? Где лекарства и противогазы брать?

— А ты заходи и бери, что видишь, — приглашая меня в пустой госпиталь, развёл руками Малыш.