[21] прямо на месте, где проводил агитацию».
* * *
Итак, состоялся государственный переворот. Янукович вместе со своим окружением сбежали в Россию. Оппозиция полностью взяла управление страной в свои руки, а марионеточная Верховная Рада приняла все необходимые законы для перехода Украины на нацистские рельсы.
В это время в моём окружении среди казаков и просто пророссийских неравнодушных ребят, поняли, что своими силами бороться в Киеве с вооружёнными боевиками «Правого сектора» и других радикальных объединений уже не получится. Украину мы проиграли…
Но в то же время стали появляться первые признаки народного сопротивления в Крыму и Донбассе. Это был не проплаченный регионалами Антимайдан в Киеве, а действительно здоровые народные силы.
В зимние месяцы 2013/14 годов я часто встречался со своим атаманом Алексеем Селивановым и узнавал от него новости о происходящем на Украине. Для меня была важна его оценка событий, которые творились на Майдане, в правительстве, в Крыму. Иногда после занятий в кадетском классе, находившемся в районе Борщаговки, атаман подвозил меня на машине к Индустриальному мосту, от которого мне было проще добираться домой. Мы ехали и говорили об истории, политике, о том, что я никогда не смог бы услышать от своего привычного окружения.
И однажды при встрече он сказал: «Нужно уезжать в Россию». В этот день к атаману я приехал не один, а с Сергеем. После такого предложения Алексея мы с Серёжей замолчали на некоторое время. Для себя слова о том, что нужно уезжать в Россию я воспринял крайне серьёзно и стал думать, как я оставлю семью в Киеве? Ведь если я уеду, а они останутся, то я им не смогу помочь ничем, в случае войны в самом Киеве. А к этому сначала всё и шло. Потому что Майдан ещё пылал, административные здания не были покинуты боевиками, на блокпостах при въезде в Киев стояли вооружённые правосеки, и высказывались предположения, что в самом Киеве всё одной сменой власти не закончится.
Останавливало меня и то, что я учился в колледже. В таком случае мой отъезд в Россию ставил крест на дальнейшем образовании в Киеве. Предложение атамана было авантюрой. Ведь мне исполнилось всего 16 лет, а в России у меня не было ни одного родственника или даже знакомого. Тогда я его спросил: «Это окончательное решение? Если мы уедем в Россию, то больше не вернёмся в Киев? Так как в случае отъезда я жертвую всем: учёбой, прежней жизнью, всеми перспективами». Атаман сказал, что если уезжаем, то уже окончательно и бесповоротно. Но после этого разговора мы ещё несколько недель пробыли на Украине.