Повторение «Русского Исхода»
По возвращении из Запорожья Серёже пришла повестка в военкомат, так как он проходил срочную службу в 95-й аэромобильной бригаде. В бумажке было написано: «Явиться в течение 14 часов на призывной пункт с набором вещей и продуктов на трое суток».
Очевидно, что новые нелегитимные власти проводят мобилизацию для усмирения потихоньку восстающего Крыма и Юго-Востока Украины. Естественно, Сергей понимал, что ни под каким предлогом туда не пойдёт. Но если он останется в Киеве, то рано или поздно за ним придут и мобилизуют силком. Тогда он решился бросить всё и уехать с Украины.
Своё отношение к украинской армии у него появилось ещё, когда он в ней служил:
«Проходил я службу с 2006 по 2007 год в городе Житомире в 95-й отдельной бригаде ВДВ. На момент, когда меня призвали, я уже два года находился в казачестве.
После месяца КМБ[24] была присяга. И когда я прочитал текст присяги, выяснил интересную деталь. Раньше присяга звучала так: “Присягаю народу Украины! Быть ему верным и преданным…” (только на украинском языке). А в последнее время присягу изменили. Поменяли буквально два слова местами. Теперь солдаты присягают не народу Украины, а украинскому народу (!). От этого менялся в корне смысл присяги. То есть, получается, я присягаю не всем людям, населяющим территорию Украины, а только украинцам.
Когда была моя очередь говорить присягу, я вышел на плац и прочитал именно по-старому, как раньше. То есть, присягнул именно народу, а не каким-то выдуманным украинцам. Ну, хорошо, что никто не заметил.
Именно поэтому я защищал на Донбассе народ Украины от части украинского народа. Забавно получается…
А второй интересный случай произошёл на плацу.
В отсутствие главного сержанта роту ведёт по уставу передний правофланговый, коим я и являлся. Веду я роту и вижу — впереди идёт старший офицер. Нужно было ему отдать честь всей ротой, то есть прокричать приветствие па украинском языке, которое звучало так: “Струпко! Рiвняння праворуч! (или лiворуч)” и пройти строевым шагом. Я всегда при таких случаях говорил по-русски: “Смирно! Равнение направо!’’ Ну и всегда это прокатывало, а тут оказался какой-то офицер с бандеровскими наклонностями. Он, ни слова не говоря, развернул роту, заставил несколько сот метров бежать всех бегом обратно. Ну и дал мне команду ещё раз провести роту мимо него с приветствием. Я тогда понял в чём дело — ему не понравился русский язык, ну и провёл второй раз роту, уже прокричав на украинском. А пацаны из строя ничего не поняли и потом меня спрашивали: “А что случилось? Почему мы бежали ещё раз?”»