— Вик! — от злости — его злости — щит зазвенел, почти разрываясь на куски, но в последнюю секунду Арен сдержался. — Перестань! Что за глупые фантазии?! — Тебе она нравится. Нравится же?! — почти закричала Виктория, поворачиваясь к нему лицом. Сейчас оно совсем не было красивым — алые пятна на щеках, тонкая нить вместо губ и прищуренные раздраженные глаза. — Нравится?!
— мало ли, кто мне нравится. — Арен поднялся и посмотрел на супругу со всей возможной холодностью. — Красивых и хороших девушек вокруг много. Но моя жена — ты. И я ничего не сделал, из-за чего должен перед тобой оправдываться. Перестань придумывать.
Он развернулся и пошел прочь из комнаты Виктории, страшно жалея о том, что вообще заглянул к ней пожелать доброго утра.
Эта утренняя сцена выбила Арена из колеи намного сильнее, чем случившееся накануне вечером. Хотя оба события были неразрывно связаны между собой. София… До того момента, когда он прикоснулся к ней, Арен чувствовал ее симпатию. Искреннюю, звенящую и очень светлую. Но почему-то ему и в голову не приходило, что это уже не симпатия, а больше.
Хотя императору было не с чем сравнивать. Так уж получилось, что Виктория никогда не испытывала к нему подобных эмоций. Поначалу, до свадьбы, ей было с ним приятно и интересно, иногда еще и весело, а Арена она просто не раздражала. О большем он и не мечтал. Ему было вполне достаточно того, что он мог разговаривать с Викторией о чем угодно и она его не боялась. Не скандалила, не требовала какие-то глупости и положительно относилась к его желанию обзавестись детьми поскорее.
Проблемы начались позже, после свадьбы, когда Виктория забеременела. Вместо спокойной и уравновешенной девушки рядом с Ареном вдруг оказалась нервная и безумно ревнивая особа, с которой стало совершенно невозможно общаться.
— Это гормоны, ваше величество, — разводил руками Тадеуш Родери, личный врач императора. — Подождите немного, я думаю, месяца через три ситуация наладится.
Тадеуш оказался прав — через три месяца Виктории полегчало, и она прекратила скандалить по любому поводу. Однако прежней так и не стала. К удивлению Арена, жена вдруг начала проявлять нетерпимость к нетитулованным магам, в том числе к Тадеушу, да и вообще к простым людям. Она словно делила всех на достойных и недостойных своего величия — аристократы были достойны, остальные — нет.
Арен пытался понять, в чем дело, но не преуспел — при малейшей попытке поговорить на тему титулованности Виктория начинала так истерить, что император решил не тратить на это ни силы, ни время.