Возможно, их родители тоже дремлют – в больнице или на других этажах библиотеки, в палатках, заполонивших студенческий город. А может, их сон оборвался. Так или иначе, родителей нет рядом.
Сдвинутые к стенам книжные шкафы высятся над койками, пока врачи и медсестры в синих комбинезонах проверяют показатели жизнедеятельности.
В библиотеке царит атмосфера святилища. Благоговейную тишину нарушает лишь негромкое сопение, короткое покашливание и монотонный гул мониторов, отслеживающих работу крохотных сердец.
Не обходится и без накладок. Всегда есть те, кто пренебрегает защитной экипировкой в полном объеме – то ли по недосмотру, то ли по неразумению, то ли из-за нехватки комплектов. Волонтеры вносят детей, прикрытые только маской и перчатками, восемьдесят процентов кожи подвергаются риску заражения.
Именно так Мэтью и Мэй вторгаются в святыню, отчаявшись дождаться докторов для Либби, они минуют двойные створки и торопливо взбегают по лестнице, невольно нарушив последнее незыблемое правило – держаться подальше от палат.
– Идем, – шепчет Мэй, когда они оставляют девочку на попечение медсестры.
Однако Мэтью колеблется, завороженный зрелищем: сотня спящих детей и всего горстка врачей и медсестер. Необъятное поле деятельности. Парень мгновенно загорается желанием помочь.
– Уходим, – торопит Мэй.
Однако вместо выхода Мэтью направляется к ближайшей койке, на которой спит мальчик. У него слетела капельница. Поправить – минутное дело, просто никто не замечает.
Мэй пробивает холодный пот.
– Идем.
Мэтью не двигается с места, несмотря на возмущение персонала.
– Тогда я уйду одна, – грозит Мэй.
– Ради бога.
Очутившись на свежем воздухе, под солнцем, она испытывает облегчение пополам с чувством вины. Иногда этот отважный, вспыльчивый мальчишка ее бесит – какой прок, если они оба заболеют?
Только глубокой ночью Мэтью возвращается в их палатку во дворе. Мэй просыпается от визга застежки-молнии.
– Пожалуйста, больше никогда так не делай.
Мэтью не слушает, энергия бьет из него ключом – наконец-то ему удалось внести свою лепту в великую миссию.
– Представь, сколько этим детям еще предстоит прожить, – говорит он. – Жизнь ребенка ценнее жизни взрослого.
– У нас нет ни специальных масок, ни костюмов, ни должных навыков, – пробует образумить его Мэй.
Мэтью с тяжелым вздохом устраивается рядом. В палатке повисает тяжелое молчание.
– По-моему, ты слишком ко мне привязалась, – заявляет Мэтью.
В горле моментально встает комок. Поразительно, насколько сокровенные чувства близки к поверхности.
– А ты ко мне нет? – Мэй берет его за руку, но Мэтью высвобождается.