За последние три недели у них выработалась привычка спать урывками, но крепко – по максимуму, – ведь малышка может в любую минуту проснуться и потребовать внимания. Однако этой ночью, несмотря на вопли сирен, девочка не просыпается. Все трое спят глубоким отдельным сном во мраке детской, их мысли витают в разных направлениях, даже у Грейс, чьи веки трепещут, губы шевелятся, а ручонка слегка подрагивает в кроватке.
В соседнем доме Сара и Либби пробуждаются мгновенно. Как и коты.
– Папа! – зовут они в темноте под надрывный вой сирен.
Впрочем, они отлично знают, что делать и куда идти. Несколько раз в год одно и то же. Сезон пожаров. Вскоре они засядут в фургоне, пока отец будет поливать крышу из шланга. Достаточно единственной гонимой ветром искры, чтобы занялся весь дом.
– Мы не можем бросить котят. – Либби пытается собрать питомцев, однако те ускользают из худеньких рук. Двое забились под кровать: шерсть на спинках встала дыбом, белые хвосты распушились, как метелки, крохотные глазки мерцают.
Сара через весь коридор мчится в комнату к отцу. Он всегда спит с открытым окном, независимо от погоды – стены вибрируют от вопля сирен и треска полицейской рации на тумбочке.
– Папа! – окликает Сара.
Ноги вдруг прирастают к полу. В тусклом свете уличного фонаря она различает отцовский силуэт: он неподвижно лежит на боку посреди широкой допотопной кровати.
От порыва сухого ветра громко хлопают занавески.
– Папа?
Сара включает свет: глаза у отца закрыты, лицо обмякло. Двумя пальцами она стягивает с него простыню. Трясет за голое, чуть костлявое плечо. Он страшно похудел за последние годы.
– Папа, проснись, – шепчет она.
Так непривычно касаться его лица, ощущать застарелый запах пота, несвежее дыхание, вырывающееся изо рта вместе с храпом.
Либби врывается в комнату, отбрасывая со лба непокорную прядь.
– Народ, помогите мне с котятами. Они все разбежались кто куда.
– Он не просыпается.
Именно Либби кричит отцу в ухо – тщетно. Щиплет за бока – безрезультатно.
– Осторожно, – предостерегает Сара. – Не переборщи.
Отец безмятежно спит.
Именно Либби склоняется над ним, занавесив кудрями лицо, и силится уловить дыхание.
– Это ведь та самая болезнь, верно? – Глаза Либби наполняются слезами.
Им уже полагается быть внизу, полностью одетыми, с сумками. При первых признаках пожара отец предпочитает уезжать из города – опасного коридора с единственным выходом. В идеале нужно держаться подальше, в идеале уносить ноги нужно заранее, пока не хватились другие.
В окно ощутимо тянет дымом.
Спальня – не лучший вариант, чтобы переждать пожар. Третий этаж – самое опасное место.