Я шла вперед, вспоминая, как меня тащили сюда. Но это словно лабиринт. Как в фильме ужасов, когда перед тобой, сколько бы ты не шел, всегда одна и та же комната. Джабар спустил меня в бункер… Но, оказывается, это подземные тоннели, ведущие неизвестно куда. Внезапно погас свет. Я застыла на месте, замерла, заставляя себя привыкать к темноте и прислушиваясь к звукам. И вдруг увидела, как на стенах с облупившейся краской проступили светящиеся стрелки. Возможно, это запасной выход из здания. Я шла вдоль склизких стен, не зная, что меня ждет впереди, пока не уткнулась в тупик. Ощупала все, осмотрелась и поняла, что пришла в никуда. Идиотская шутка. Я истерически засмеялась, до слез. Села на пол и закрыла лицо руками. В доме все гудело и сотрясалось. Выстрелы, взрывы, крики. Я словно вживую видела трупы и кровь. Мясорубка, которую устроил мой муж.
— Господи — это дно… это самое грязное дно, и нет отсюда спасения.
Подняла голову и вздрогнула. Вверху люк, обведенный светящимся кругом. Я не заметила, только потому что смотрела себе под ноги. Протянула руку и толкнула крышку, та легко поддалась и съехала в сторону. Истощенная, ослабленная и растерянная я не сразу смогла выбраться наружу. В нос сразу ударил запах гари и пыли. Дым разъедал глаза и легкие, я закашлялась. Осмотрелась и вдруг поняла, что я снаружи. Я не в здании. Вовсю шел проливной дождь. Там, за полуразвалившимися стенами все еще кто-то воевал, сражался. Я видела мелькающие тени, слышала, как бьются стекла, как кто-то кричит и стонет. Потом бросилась в сторону леса. Укрыться, затаиться, пока все не закончится… а потом? Я не знала, что будет потом. Мне было настолько страшно думать об этом, что я застывала всем телом, как будто меня заморозили. Не знала, кто там победит… кто останется в живых. Одна часть меня готова была сорваться с места и рвануть туда. Искать его. Убедиться, что он живой. И пусть все сгорит, пусть все сдохнут, а он останется. Да… так эгоистично и жутко… А другая часть меня понимала, что нельзя мне туда. Не вернусь живая. Только о детях сейчас. Я не должна думать больше ни о чем. Только о них. Обо всем остальном я заплачу, завою потом, когда буду иметь на это право и время. То драгоценное время, которого сейчас катастрофически не хватало. Вдалеке раздавались нескончаемые автоматные очереди. Блокпоста террористов уже не было, только развороченные машины, запах гари и бензина.
И вдруг сзади послышался треск ломающихся веток. Резко повернулась на шум и застыла на месте. На меня надвигался бородатый, окровавленный детина, огромный, как скала, с открытым перекошенным ртом. Он озверел от битвы и погони. Возможно, он гнался за мной всю дорогу, а я не слышала его, погруженная в свое отчаяние. Его глаза, налитые кровью, сверлили меня словно кинжалы, и я видела в них свою смерть. Он разъярен битвой, ранен, и он убьет меня в два счета. Потому что я не "своя". Он знает об этом. Я для него олицетворение врага. И слишком слаба, чтобы дать ему отпор. Сделала два шага назад, и в этот момент он с рыком бросился на меня и как-то завис в полупрыжке, тут же упал замертво, в его шее образовалась дыра, и кровь фонтаном брызнула на подол моего платья. Его застрелили. Возможно, из снайперской винтовки. Задыхаясь от ужаса, я бросилась прочь. Тот, кто убил боевика, мог быть и врагом. Я могла стать следующей, возможно, он тоже гонится за мной. Оглядываясь назад, спотыкаясь и падая в грязь, я бежала куда глаза глядят. Нет, за мной не гнались. Я осталась совершенно одна в этом лесу, в тишине. Гулкой и тревожной. Совершенно не зная, где я и куда мне теперь.