– Да.
– Отпечатки Бирана были на воротничке Рэдичи.
– На воротничке? Ты думаешь, они боролись или…
– Сомневаюсь в этом. Следов борьбы не найдено. Я думаю, это означает, что Биран двигал тело.
– Это странно. И об этом он ничего не говорил. Зачем бы…
– Ты помнишь, – сказал Дьюкейн, – как удивлялся тому, что не нашли предсмертной записки, это казалось не соответствующим привычкам Рэдичи?
– Ты думаешь… Ты думаешь, Биран обыскивал тело и забрал записку?
– Ну, это возможно. Если Биран и Рэдичи были связаны чем-то, то Биран мог бояться того, что найдут на теле убитого. Он обыскал тело, я уверен, в поисках записки или чего-то еще. Ошибка с револьвером доказывает, что Биран был захвачен врасплох. Он запаниковал, он знал, что в его распоряжении несколько мгновений, запер дверь – довольно опасное предприятие, скажу я тебе, – а потом… Можно легко представить: случайно задел револьвер, откинул тело к спинке кресла, чтобы обыскать карманы. Затем, снова вернув тело в первоначальное положение, положил револьвер с правой стороны.
– Может быть, может быть, – сказал Октавиен. – Я все время думал, хотя я не думал на самом деле – это просто смутно проскользнуло в моей голове, – как аккуратно револьвер лежал возле правой руки. Он мог упасть куда угодно, но только не туда.
– Да, – сказал Дьюкейн печально. – Я тоже думал об этом. Я оказался, надо признаться, не слишком сообразительным, Октавиен. Я должен бы сразу заметить, что револьвер лежит не с той стороны, и, если бы я был там, я бы заметил, по фотографиям это труднее понять.
– Но разве не странное совпадение, что именно Биран оказался ближе всех, когда это случилось? Насколько мы можем быть уверены… Биран не убивал его, это ужасная мысль, и я так не думаю, но все это странно.
– Мы не можем быть уверены, но я не верю, что Биран убил его. Если бы он это сделал, он либо вложил бы револьвер в правую руку Рэдичи, либо положил бы его с левой стороны на стол. Он не мог сделать одно правильно, а другое неправильно. Я не верю в это никоим образом. Что касается совпадения – что ж, это могло быть совпадением. Разве только Рэдичи сделал это внезапно под влиянием того, что Биран сказал ему. Мы ведь не знаем, был ли Биран в комнате до выстрела. Или Рэдичи хотел заставить Бирана смотреть, как он делает это.
– Это жутко, – сказал Октавиен. – И как-то несообразно. Рэдичи не знал ничего относящегося к государственным секретам, но Биран знал практически все наши хитрости. Что же они замышляли?
– Нет, дело не в этом, – сказал Дьюкейн. – Я полагаю, это что-то гораздо более странное, что-то связанное с магией, которой Рэдичи занимался.