– Уходи, – орет Шах в голос, – иди на прорыв.
Но Таран его не слышит, он заблокировал все каналы и не знает, что платформа уже в воздухе. У него есть одна задача – пока он жив, он защищает дверь. Это его граница. Он атакует последнего костерукого, замахивается для удара, но в спину ему влетает сгусток энергии, напоминающий бардовый шар, размером с баскетбольный мяч. Во все стороны летит броня, и шагоход валится на пол. Таран еще успевает перевернуться, когда последний костерукий, тот самый, что лишил его руки, наносит удар своим костяным мечом. Удар приходится точно в стык грудных пластин, прочнейший тариил лопается, и лезвие погружается во внутренность шагохода. Жданов не слышит крика умирающего товарища, но знает, удар смертелен. Таран делает последнее движение, уцелевший манипулятор мобильного доспеха поднимается, и мутное черное лезвие входит твари под нижнюю челюсть. Мертвый мутант заваливается вперед прямо на лежащий «доспех», иконка Тарана гаснет, а спустя секунду активируется система самоуничтожения Атланта.
Шах поднялся на ноги и, убрав щиток, посмотрел на сидящих у стены людей.
– Андрей погиб.
Мора, сидящая к нему ближе всех, восприняла это совершенно спокойно, у нее была какая-то отстраненность ко всем в отряде, кроме Жданова.
– Ты виноват, – неожиданно взорвалась Акме. – Ты его там оставил.
– Я, – легко согласился Шах. – Да, я оставил его там, он сам решил так поступить, я согласился. Нам нужно было задержать противника, и Таран выполнил эту задачу блестяще. Дал нам время уйти. Хотите, я прямо сейчас сложу с себя бремя командования, пусть вон Тевтон или Кузнец отдают приказы. Или ты, Акме, думаешь, мне легко далось это решение? Так что давайте двигаться дальше и помнить его жертву. Мы уже слишком многих потеряли. Или кто-то еще хочет высказаться?
– Нет, Шах, все нормально, – примирительно подняв руку, заявил Тевтон. – Она блондинка, докторша, ей можно. Мы понимаем.
Кузнец, Як и Болид молча кивнули, соглашаясь с товарищем.
Жданов несколько секунд устало тер лицо, покачиваясь с носка на пятку, после чего решительно прошел в кабину, где за штурвалом сидел крафтер.
– Летим? – поинтересовался он.
– Летим, – согласился «пилот». – Кусок рубероида при сильном ветре летает лучше, а мы ползем даже тише первых дирижаблей.
Шах посмотрел на приборную панель. Сейчас их «яйцо» двигалось со скоростью двадцать три километра в час.
– Главное – летим, – философски заметил Жданов. – Сколько до реки?
– Три километра. Хорошо высотных зданий уцелело мало, иначе пришлось бы забираться гораздо выше, а сейчас бы всего в ста пятидесяти метрах от земли. Черт, только этого не хватало, – и крафтер указал рукой вперед.