Старший сказал:
— Не будьте ребёнком.
А я ему:
— Ничего с собой сделать не могу: такой уж я инфантильный.
В общем, препирались мы с ними два часа. Я у них попытался выяснить, зачем им вообще сдались Галатеи — но они крутили и вертели, как политики на встречах с избирателями, поэтому я ровно ничего не понял. И сказал, что не получат они нашу машину, пока не будет полной ясности.
Они озлились и ушли, попрощавшись довольно холодно.
И на следующий день я узнал, что они купили у муниципалитета Шера Третьего. А узнав — от пресс-секретаря полиции — я полетел убивать Рамона. Морально. С особой жестокостью.
Прискакал к нему — дым из ушей. Думал, сейчас в клочья порву. А он сидит и чуть не плачет, рядом стакан с кофе стоит и уже остыл.
— Робби, — говорит, — сделай милость, не сердись. У меня и так сердце болит с утра, но что я мог изменить… я же человек подневольный. Шеры-то наши — собственность муниципалитета. Вот если б закон пробить, что у Галатей собственные права есть… но ведь не пойдут на это. Мол, мехов сравниваем с людьми — мрак, жуть, кошмар… А раз собственность — то мэр и распорядился. С радостью, по-моему: Шер Первый у его племянничка-обалдуя права отобрал, за превышение скорости, особо рискованную езду и провокацию ДТП.
— Вот сволочь, — говорю. — Мы помогаем, чем можем, а он в благодарность…
Рамон покивал уныло:
— Что уж теперь, Робби… пропал Шер Третий. А парни-то уже привыкли, рассчитывали на него… да просто полюбили, что там! Они же милые, Шеры. Отличные сотрудники и просто симпатичные ребята, хоть и машины. Спецы аккумуляторы забрали, периферию забрали и документацию всю… Когда Шер в их автомобиль садился, я валидол жрал, думал, сердце выскочит…
Тут в дверь кто-то стукнул.
Рамон говорит:
— Это кто-то из Шеров. Наши не стучатся никогда. Войди, сокровище!
Вошли оба.
— Что, — говорю, — огорчены, ребята?
И Шер Второй отвечает:
— Нет, босс, всё в порядке, босс. Третьему очень тяжело незаметно для его новых кураторов выходить на связь с вами, потому что частоты, принимаемые людьми, кураторы контролируют. Но с нами, машинным кодом, он связывался.
— И что сказал? — говорю. Без надежды.
— Что изучает обстановку, — сказал Второй. — И обстановка ему не нравится. Он спрашивал, можно ли ему вернуться к вам, если положение станет совсем неприемлемым?
— Да конечно! — заорал я что было сил. — Само собой! Куда ж ему ещё идти-то… Совсем худо дело, Шерлок?
— Насколько можно судить, да, — ответил Второй. — Но у него не было возможности передать подробное сообщение: он опасался перехвата.
— Спасибо, дружище, — сказал я тогда. — Мне просто жить стало легче.