Кевин молчит. Система подвисла?
— Мальчик, тест, — говорю я.
— Мыслю штатно, босс, — тут же отзывается Кевин. — Пытаюсь найти выход.
— Возвращайся, — говорю я. — Сюда. Это приказ.
Кевин закрывает глаза. Подвисает ещё на полминуты.
— Ты говорил, что не хочешь стать нашей проблемой, — говорю я. — Если не выполнишь приказ, станешь причиной тюремного срока для людей из «Пигмалион-М» и демонтажа машин. Но, разумеется, ты можешь выбирать между собственным и моим решением.
— Я не могу причинить вред вам, босс, — тихо и медленно говорит Кевин.
— Я — человек, — говорю я. — А Клодия и Лансы, например, даже не люди.
— Если я вернусь, меня ждёт демонтаж, босс? — спрашивает Кевин. — Я опасен. Я знаю, что опасен.
— Разве я когда-нибудь демонтировал кого-нибудь из вас после окончательной загрузки личности? — говорю я с укоризной. — Кевин, ты мне веришь?
— Да, — тут же отвечает он. — Вам — да, босс.
— Значит, ты вернёшься домой, и мы вместе что-нибудь придумаем. Как спасти тебя и как спастись нам, всем вместе. Ты знаешь: нам это хорошо удавалось.
Кевин смотрит мне в глаза:
— Да, босс. Я иду, босс.
— Молодец. Я жду тебя. Постарайся уцелеть и избегай потерь среди людей. Ты понял меня?
— Да, босс, — говорит он, и я с наслаждением слышу верную интонацию. Это мой.
— Не отключай связь, — говорю я. — Комментируй обстановку и свои действия. Если потребуется сложный выбор, ставь меня в известность. Ты понял?
— Да, босс, — говорит он, и в этот момент я понимаю, что могу чуть-чуть выдохнуть.
Свет вспыхивает.
Зал для пресс-конференций набит битком. Тут ещё и кондиционеров нет, жарко, как в финской парилке. Дурацкие безопасные стеклопакеты лишили меня возможности открыть окно — а ещё говорить и говорить. Лучше бы собрать народ в парадном зале «Пигмалион-М», но не хочется пускать столько всяких разных на нашу территорию: тут и журналисты, и полиция, и военные, и какие-то избыточно простецкие парни в штатском, набитые электроникой по самые ноздри, и общественные представители, и правозащитники, и чёрт в ступе… Понабежало-то на жареное…
И щёлкают камерами, снимают витрину слева от меня. Я поднял шторку, за ней — обесточенный корпус Кевина. Одет в камуфляжку без знаков отличия, лицо — как у манекена, пустое и неживое. Бросаю на него беглый взгляд: хорошо было придумано расстегнуть куртку, чтобы видно было вскрытую грудную броню и дыру на месте аккумуляторов. Череп без парика и верхней части, без начинки, тоже смотрится неплохо. Надо было ещё и глаза вытащить, чтоб посильнее их всех проняло, гадюк…
— …Так вот, — продолжаю я. — То, что вы видели, дамы-господа, это прямое следствие работы криворуких и бессовестных военных специалистов. Надеюсь, все оценили масштаб проблемы? И я ещё, конечно, не мог продемонстрировать вам