Оставив в широченной лапище хозяина полновесную серебрушку, я снова уехал на неделю, в очередной попытке найти окопавшихся где-то поблизости драхтов. Благодаря теплой зиме и почти полному отсутствию снега, твари в этих местах, как выяснилось, не впадали в спячку. Более того, не охотились стаями. Умели хорошо прятаться. Как правило, вели себя осторожно. Но время от времени все же нападали на одиноких путников и небольшие подводы, порой утаскивали в лес оставленный без присмотра скот… да и вообще, вели себя более разумно, чем обитавшие на Истрице собратья.
Меня такое положение дел совершенно не устраивало, но, сколько мы ни рыскали с Ворчуном по лесам, сколько ни искали, так на логово и не наткнулись. Более того, следы всегда были одиночными, будто местная разновидность драхтов и впрямь отпочковалась от хозяев и, вынужденная выживать в одиночку, начала потихоньку эволюционировать.
Когда по ночам перестало подмораживать, и в воздухе отчетливо запахло весной, мы с братом выбрались на последнюю охоту в надежде, что хотя бы на этот раз нам повезет. И нам действительно «повезло», правда, не в том плане, в каком хотелось. Но кто бы знал, что в самом ближайшем будущем это так сильно аукнется…
О том, что в окрестностях Трайна время от времени пошаливали разбойники, я знал, но за всю зиму так никого из них и не увидел. Может, в это время они залегали в спячку, как драхты. Может, еще по каким-то причинам, но до поры до времени округа была абсолютно спокойной. Я в общем-то и не ждал никакого подвоха, отправляясь в последний в этом сезоне рейд, поэтому изрядно удивился, когда брат передал, что неподалеку находятся две группы людей и, судя по всему, одна из них напала на другую.
Нет, я не герой. Мне просто любопытно стало. Да еще печать недвусмысленно намекнула, что сегодня я мог бы еще разок послужить отечеству.
Надо так надо – я, естественно, поехал взглянуть. А когда Ворчун в два счета домчал меня до нужного места, тяжело вздохнул, обнаружив, как полтора десятка неопрятных мужиков беззастенчиво грабят опрокинувшуюся набок карету. Двое уже выпрягают из постромок породистых лошадей. Еще четверо методично обшаривают карманы у троих неподвижно лежащих мужчин в весьма неплохих, но вдрызг истыканных арбалетными болтами доспехах. Один развлекался тем, что с задумчивым видом тыкал кинжалом в привязанного к дереву старика, который, скорее всего, служил обыкновенным кучером. Двое, радостно ухмыляясь, держали за руки отчаянно бьющуюся, захлебывающуюся слезами барышню, над которой добросовестно трудился насильник. А трое других в этот самый момент вытаскивали из кустов еще одну девицу, явно намереваясь разложить ее рядом с первой.