Но, может, это то, во что я хочу верить? Может, мне надо знать, что Рыцарь был плохим парнем, чтобы спокойно спать по ночам? Я хочу думать, что в справедливом мире люди, которые рискуют жизнью ради своей страны, не приходят домой для того, чтобы их застрелили те, кого они пытались защитить.
* * *
Со сладкой горечью я думала о том, что в тот момент, когда я хороню свою первую большую любовь, во мне зарождается и растет новая большая любовь. Я теребила в кармане края фотографии с ультразвука, глядя на Рыцаря, лежащего в гробу. Он так сильно отличался от того мальчика с пушистой головой и веснушками, который рвал для меня одуванчики и рисовал порнографические картинки в школе. Он казался старым. Кожистым. Пожившим. Его светлая кожа, искалеченная бесконечной работой под открытым небом и гонками на мотоцикле, была покрыта глубокими морщинами, усиленными постоянной хмуростью. Его почти прозрачные светлые волосы – отросшие и зачесанные назад, как у байкеров, – казались тонкими и вялыми. Бесцветное обрамление бесцветного лица.
Без капли пигмента в бровях, ресницах и волосах пронзительные глаза Рыцаря цвета арктического льда с контрастными черными зрачками были единственной точкой притяжения на его бледном лице. Теперь, когда они были закрыты, казалось, что человек передо мной надел незаконченную, нераскрашенную телесную резиновую маску. Пока мой мозг безуспешно искал на этом бледном лице знакомые синие всполохи, так и не находя их, передо мной начали всплывать кадры последней сцены из «Терминатора».
Сара Коннор, которую все 90 минут фильма преследовала и терроризировала машина Т-800, наконец заманила злобного киборга в гидравлический пресс на заброшенной фабрике. Измученная, раненая и страдающая от шока Сара смотрит, не веря своим глазам, как машина сокрушает машину. И только когда яростный красный луч, бьющий из глаза робота, наконец меркнет, Сара понимает, что охота на нее закончена.
Рыцарь был моим личным Терминатором – обсессивным, яростным, буквально запрограммированным на убийство. И когда я смотрела на него в гробу, видя на месте яростных голубых глаз только серую плоть, я точно знала, что чувствовала Сара Коннор.
И, как и Сара, я тоже в это время носила в себе маленького мальчика.
* * *
Этому мальчику сейчас четыре года, и он совсем, совсем мой. Целиком. Любовник, бунтарь, художник и опытная душа. Он именно тот мужчина, каких я бы хотела иметь в этом мире как можно больше, и я совершенно уверена, что мироздание послало его мне для того, чтобы я не убила своего мужа.