Дорогой Дневник.
Когда мы с Динь-Доном начали встречаться, у него было три идиотских, имбецильных тату, которые я научилась как минимум не замечать. А когда мы расстались, их стало четыре. (Говоря «расстались», я имею в виду, что я просто перестала отвечать на его звонки. При том, что Динь-Дон был вечно обкурен, плохо функционировал и у него не было машины, я могла бы бросать его до посинения.) Эта четвертая тату и стала той соломинкой, сломавшей спину верблюда, но об этом через минуту.
Динь-Дон так никогда больше и не отрастил обратно волосы после того жуткого вечера с моими родителями, и это нанесло серьезный урон моему либидо. То есть одно дело встречаться с неудачником, который выглядит как панк-рокер Джеймс Дин (по крайней мере, с закрытым ртом), и совсем другое – с неудачником, у которого на голове татуировка с членом, управляющим его мозгом.
Но я рассталась с ним не сразу. К тому моменту, как он побрился, мы были вместе уже несколько месяцев, и я начала всерьез привязываться к нему. С ним было так здорово. Он был ласковым и непосредственным, и он на самом деле каждый день делал мне предложение. Но самой сладкой морковкой для меня было то, что Харли собирался сделать татуировку с моим изображением.
Дневник, я знаю, что это неправильно – разрешать человеку навсегда наносить на свою кожу твой портрет, зная, что ваши отношения не продлятся больше полугода. Но тогда я не воспринимала Динь-Дона как живого человека с настоящими чувствами – как и сейчас, если честно. Может, я отнеслась бы к этому более сознательно, если бы он сказал, что собирается вытатуировать у себя на лбу мое полное имя и номер удостоверения личности, но он хотел сделать скорее мультяшную картинку, и я решила, что, когда мы расстанемся, это будет сходить просто за фею из аниме.
Дневник, ты видишь? Да я была буквально Мать Тереза.
Динь-Дон неделями заставлял меня делать для него наброски. Это было восхитительно! Он вникал в каждую деталь. Я в жизни не видела, чтоб его что-то так интересовало. Я сделала ему двадцать пять вариантов. Он хотел Биби в виде печального клоуна, в виде Бетти Пейдж, в виде ангела-бионикла и даже в виде панка с кастетом, держащего бейсбольную биту. Я не могла дождаться, когда же он наконец сделает окончательный выбор! Мое хрупкое, мелкое подростковое эго раздувалось. Этот парень любил меня и мой талант настолько, чтобы навсегда нанести их обоих на свое тело.
Черт возьми!
Динь-Дон в то время работал в каком-то гараже в добром получасе езды от дома, так что зачастую я подвозила его домой, потому что… машины-то не было. (Как парень без машины сумел найти работу, связанную с машинами, остается за пределами моего понимания.) Так что я, вернувшись из школы, нервно и быстро поглощала обед, врала что-то родителям о том, куда я иду, и выскакивала за дверь, чтобы доставить домой его жалкую задницу.