– Вот молодец! – Света до слез растрогалась от столь горячей поддержки дяди Доци, обычно относящегося ко всему исключительно с позиций «а на кой ляд оно мне надо?» – И примчался, и не боится говорить, что думает.
– Судя по всему, немного побаивается, – замялся Морской. – Смотрел на меня с таким недоверием, что Ткаченко практически выставил меня за дверь. Отправил к Мессингу выяснять, как тот сумел раньше всех сообщить тебе об аресте Николая, и что вообще он про это хм… происшествие… знает. Формально все чисто – нужно торопиться, ибо у Мессинга сегодня поезд, и, конечно, лучше уж по душам со знаменитым артистом поговорит знакомый корреспондент, чем посторонний следователь. Но у меня осталось ощущение, что Игнату Павловичу просто нужно было меня куда-нибудь услать, чтобы Доця не тушевался.
– Ничего! – подбодрила Света, довольная, что дело явно продвигается. – Из дяди Доци мы потом легко вытянем, о чем он там с Ткаченко говорил. Он – не Игнат Павлович, конечно, а дядя Доця, – когда мы еще с ним в одном доме жили, столько раз пьяный на дежурство уходил, что наверняка по сей день благодарен нам с Колей за молчание. Что? – поймав осуждающий взгляд Морского, Света насупилась. – Да! – упрямо повторила она. – Если надо, я нашего Доцю припугну. На войне как на войне!
– Какая война, гражданка Света? – всполошился Морской. – У нас исключительно мирные цели – доказать Колину невиновность, добиться освобождения, успокоиться и выспаться наконец. Тебе, я думаю, Доця и так все расскажет, без применения с твоей стороны всяких гнусностей. Они с Колей, насколько я понимаю, были далеко не в худших отношениях.
– Согласна, – на самом деле Свете действительно было бы тяжело угрожать кому-то, поэтому вариант, что все всё сами расскажут, ей нравился больше. – А с товарищем Мессингом как? Тоже спросим напрямую, или нужно придумать, как подобраться к теме?
– «Спросим»? – удивленно вскинул брови Морской, выделив голосом последний слог.
– Уж точно не «спросите»! – снова полезла на рожон Света, – Во-первых, поговорить с Мессингом – была моя идея. Вспомните! Во-вторых, для разрядки обстановки и придания светскости беседе вам в компании не помешает милая девушка. Кто-то вроде меня… – Света и сама поразилась, откуда в ней вдруг нашлось столько наглости.
– При всем уважении, Светочка! – Морской умоляюще сложил руки на груди. – Милыми девушками товарища Мессинга не удивишь. И я уже позаботился о подходящей компании. Я звонил Вольфу, просил разрешения прийти проводить его на поезд. Он, конечно, отнекивался, считая мой звонок данью вежливости, но я настоял, объяснив, что мой добрый знакомый – поэт, драматург, философ и мистик Александр Поволоцкий – очень хотел бы перекинуться со знаменитым Вольфом Мессингом парой мыслей в приватной обстановке. Отнекиваться мэтр не прекратил, но разрешение на визит дал.