– Да не растил я! Чтоб вам всем пусто было! – не выдержал Коля. – Игнат Павлович, будь другом, объясни все по-человечески. Я ведь правда ничегошеньки не понимаю.
– А ты подумай, повспоминай, и поймешь! – с нажимом произнес Игнат Павлович. – Посмотри на случившееся со стороны. Я веду дело. Что я знаю? Подозреваемый Горленко еще выходя из комендатуры, имел конфликт с двумя отданными ему в подчинение товарищами. Это нам уже доложили. А потом эти два товарища оказываются убиты из его, горленковского, табельного оружия. И посторонних на месте преступления не обнаружено. Что я могу думать? В лучшем случае, что Горленко попал в квартиру, где из-за проблем с печкой внезапно приключились взрывы, и, падая, он случайно нажал на курок… Два раза. Каждым выстрелом «нечаянно» попав в головы сопровождавшим. А потом еще и попытался придушить старика-свидетеля, но, будучи остановлен свалившейся от взрыва балкой, сам потерял сознание. Хлипкая версия, не так ли? А еще можно думать так: подозреваемый Горленко в последнее время нуждается в деньгах. Тут, находясь на замене сослуживца, он обнаруживает в вещах задерживаемого некое количество золотых слитков. Что он делает? Правильно, устраивает взрывы, хаос и суматоху. Но, увы, свидетелей слишком много. Да еще и на сговор они, как назло, не идут. Их приходится убирать. Тем более, что эти двое с Николаем только что пособачились и вызывали в нем самые неприятные чувства. Вопрос лишь в том, куда Горленко спрятал краденое. И тут появляются мысли о сообщнике или сообщнице, неизвестно, каким образом испарившимся к моменту, когда соседи переполошились и вызвали милицию…
– А еще можно допустить, что Горленко не врет, что он действительно видел постороннего и что посторонний этот на самом деле вовсе не сообщник, а единственный преступник, – включился Коля. – И действовал он без меня, в одиночку.
– Выстрелы произведены из твоего оружия и твоей рукой, Горленко… И в показаниях ты пишешь о явно выдуманном гиганте в химкостюме. По всему выходит – покрываешь сообщника или сообщницу.
– Да по чему по всему? – закричал Коля.
– Если бы такой примечательный тип там действительно был и выходил через дверь, его бы видели соседи, – с не меньшим отчаянием в голосе сообщил Игнат Павлович. – Я б и рад тебя не подозревать в сговоре, но факты – вещь упрямая. Я не закрываю дело лишь потому, что надо найти краденое… И, кстати, политическую подоплеку тебе ведь не твой следователь шьет – он так, мелкая сошка, сам толком ничего не знает. Тобой куда более серьезные чины заинтересовались. Громкое дело, быстрое раскрытие… Ты бы собрался, подумал, как нам с тобой хотя бы от обвинения в умышленных действиях против советской власти отбиться…