Ужинали просто и сытно – мясом, хлебом и черемшой, которую нарвала Анна неподалеку от избушки. Запивали крепко заваренным чаем.
– Почему они тебя ищут? – спросила Анна. Она впервые за все время заговорила с ним на эту тему. – Что ты им сделал, Глеб?
– Ничего, Аннушка, – вздохнул он. – В том-то все и дело.
– Если не хочешь – не говори, – сказала она без малейшей обиды.
– Я тебе все расскажу! – заторопился он, желая исключить малейшие подозрения в неискренности. – Понимаешь, я действительно ничего плохого не сделал. Но, в общем, оказалось, что помимо воли ввязался в сомнительную историю. Мой приятель Сережка Евтухов предложил мне принять участие в экспедиции. Платили очень хорошие деньги, я таких в жизни не видал. В последнее время особенно. То есть обещали очень хорошо заплатить, когда мы вернемся…
Конечно, я тогда должен был задуматься: экспедиция плановая, мы так и так туда поедем, зачем еще платить?.. Понимаешь, Аннушка, я свою профессию очень люблю, и мне страшно не хотелось бросать то, чем я намеревался заниматься всю жизнь. Но в институте последние годы вообще ни черта не платили. Наука у нас, как известно, давно закрыта. Чем мы только на хлеб не зарабатывали – смешно вспоминать…
А тут – вроде бы настоящее дело, все законно и деньги… Компания, которая этой экспедиций заинтересовалась и помогла нам с оборудованием, тоже вполне солидная… Перед самым отъездом был странный разговор… Нам словно бы дали понять, что ничего искать не требуется. Конечно, мы должны были пройти определенным маршрутом, взять пробы по заранее составленной программе. Но результаты проб их совершенно не интересовали, в этом заключалось самое главное. Понимаешь?
– Нет.
– Тем, кто готовился спонсировать эти полевые работы, было неважно, есть там сысертскит или нет. Мы должны были только подтвердить данные предыдущей экспедиции. Вот на что нам настойчиво намекали. Вначале я просто не принял это всерьез. В самом деле, если до нас проводилась квалифицированная разведка, все как положено, по полной программе, наша экспедиция действительно только формальность. Ну, обновить сведения, уточнить по мелочам – такое случалось и раньше, ничего необычного. Зачем тратить лишние деньги на полноценный поиск, если и так все уже известно!
Глеб взял короткую паузу, чтобы собраться с мыслями.
– Но когда мы начали работать, – продолжал он, – то поняли, что и те, старые, данные почти сплошная липа. Там действительно присутствовали следы минералов – только следы! – чтобы говорить о полноценном месторождении, этого совершенно недостаточно. Я бы и сам с удовольствием готов дать хоть какой-то ответ о размерах, содержании, качестве и прочее, нужно еще сезон или два работать полной партией. Причем без всякой гарантии на успех. То есть отчет предыдущей экспедиции был чересчур оптимистичен. А может, намеренно сфальсифицирован – я не знаю. И нас послали туда, чтобы мы это вранье подтвердили. Причем с улыбочкой намекали на это почти в открытую. Я-то, дурак, вначале решил, что они просто так шутят… Ну и обещали огромные премиальные. Истинное положение вещей наших нанимателей не интересовало. Вначале в принципе и нам было на это плевать – мне стыдно тебе в этом признаваться, но это действительно так. Вообще говоря, раньше, при советской власти, такое тоже случалось. Одному начальнику нужно подкрепить правильность своей теории, другому – диссертацию защитить. Третьему – хоть чем-то отчитаться за потраченные средства. Это, конечно, плохо, но большого вреда не приносило: когда приходило время принимать серьезные решения – на государственном уровне, – там начинались совсем другие дела…