– Никого! – Драч спрятал пистолет, внимательно осмотрелся.
– Печку водой заливать не стали, значит, скоро придут, – сказал изрядно притомившийся Семен. – Может, они на охоту пошли? Надо здесь подождать.
– А вещи где? – раздраженно спросил Драч. – Что же они на охоту со всем барахлом ходят?
– Тут по-другому нельзя, – обиделся Семен недоверию. – Хоть и не Тверская, но за пожитками нужен глаз. Да ведь никто никогда не знает, как охота сложится, когда возвращаться придется.
– Семен правильно говорит, – поддержал приятеля Тихон. – Тут хоть десять шагов в сторону, а ружья и вещей из рук не выпускай. Придут они, никуда не денутся. Ждать надо.
– Если таежники говорят, значит, так оно и есть, – поддержал спутников Авдей, который, неожиданно для Драча, выглядел уставшим гораздо больше остальных.
«Ширяется он втихаря, что ли?» – смутно заподозрил Драч.
– Они совсем ушли, – внезапно вмешался Донгаров.
– Ты-то почем знаешь? – спросил Тихон.
– Потому что она нас услышала. Мы очень тихо подходили, но она все равно услышала. Я говорил: она не простая женщина, она – ульгень.
– Что ты заладил про своего ульгеня? – скривился Драч. – Если услышала, значит, не так тихо мы шли. Догнать сумеем?
– Если сразу выходить, пока след видно, – сумеем.
– Тогда пошли! – решил Драч и первым вышел из избушки.
…Речка была не глубокой, но быстрой, а дно ровным, и, хотя вверх по течению идти было не так просто, двигались они достаточно быстро. На противоположный берег Анна сочла возможным выбраться лишь после того, как они прошли метров пятьсот или больше. Причем место выбрала каменистое, следов за собой они не оставили.
– Куда мы идем? – спросил Глеб во время краткой остановки.
– На Ачик-тау. Это значит – голая гора. Там есть еще одно зимовье, правда, много хуже – очень старое, его еще мой дед ставил. Про то зимовье никто не знает, только наши охотники. И те люди, что за нами идут, про него знать не могут.
– Слушай, Анна, – не удержался, чтобы не выказать свои подозрения Глеб. – А если у них проводником кто-то из ваших охотников?
– Такого быть не может, – отрезала она. – Никто из наших им помогать не станет.
– И Аким?
– Кто? – она переспросила вовсе не потому, что не услышала. Просто вопрос Глеба отчего-то показался ей неожиданным. – Зачем Донгарову им помогать?
Глеб уловил в ее голосе нотки неуверенности.
– Ты понимаешь, Акиму очень не нравится, что мы с тобой… что у нас с тобой…
– Это не ему решать, – сказала она, высоко вздернув голову. – Этого никто не решает, только ты и я. А потом – как он в селе дальше станет жить?