– Ну, ладно, – сомнений у Глеба отнюдь не убавилось, но он сделал вид, что ответ Анны его удовлетворил.
Путь, которым они сейчас шли, не был слишком трудным. Он проходил у подножий сопок, тайга здесь росла пореже, почти без подлеска – а может, Глеб просто окончательно втянулся в ритм движения.
Из-под самых ног Анны внезапно с шумом взлетел в воздух здоровенный черный шар, спустя несколько секунд ошеломленный Глеб сообразил: тетерев! И тут он сделал то, объяснения чему не смог найти и много дней спустя. Вскинул карабин, поведя стволом вслед птице, и торопливо нажал спусковой крючок.
– Бах! – грохнул выстрел, заглушив предостерегающий крик Анны.
Тетерев на свою беду улетал от Глеба точно по прямой, мишень казалась для стрелка почти неподвижной, и пуля настигла цель.
– Попал! – с гордостью сказал он и шагнул за добычей.
– Зачем ты стрелял, глупый Йока?! – Лицо Анны пылало краской гнева. – Теперь они нас услышали! Теперь они снова пойдут за нами!
Растерявшись, Глеб не знал, что ответить, но выражение ее лица уже изменилось. Казалось, она испугалась своего взрыва.
– Прости меня, Глебушка, – сказала Анна. – Не надо было так делать. Не надо было стрелять.
– Может, они не услышали, – виновато пробормотал он. – Мы же далеко ушли.
– Может быть, – согласилась она. – Наверное, не услышали… Пойдем скорее.
– Я птицу подберу.
– Конечно. Только быстрее, Глебушка…
Надежда его оказалась напрасной. Как раз в это время погоня, перейдя речку, двигалась вниз по течению. Каждый их шаг уводил от беглецов все дальше и, хотя Донгаров старательно искал следы, его уверенность в успехе все больше падала, он уже был готов признать свое поражение, когда изощренный слух охотника уловил ослабленный расстоянием хлопок выстрела. Он замер, еще некоторое время слушал, потом удовлетворенно ухмыльнулся.
– Теперь знаю, куда надо идти! – сказал он.
– Не врешь? – смерил его взглядом Драч, но Донгаров не обратил внимания на недоверие.
– Теперь обязательно догоним, – заявил он. – Потому что они пока следы путали, время потеряли, а мы напрямик пойдем!
* * *
Костя Равикович, которому Глеб не так давно звонил по спутниковой связи из далекого Тангуша, был не только его коллегой, но и давним приятелем. Веселый, милый человек, свой в любой компании, всегда готовый разделить с товарищем застолье и даже взять на себя труд выполнить некоторые необременительные просьбы, Костя оставался незамутненным осколком минувшей эпохи всенародной уверенности в завтрашнем дне. Он и сейчас внешне оставался простым советским научным сотрудником, способным без ропота существовать на мизерную зарплату «мэнээса», плюс небольшая добавка за счет репетиторства и прочих подобных источников существования.