Эл тоже останавливается.
– Я часто хожу сюда, когда бываю в Эдинбурге, – говорит она, и я киваю, глядя на ее большие темные очки.
– И ты всегда удираешь от охраны?
Эл, к моему огромному удивлению, улыбается.
Я стала причиной катастрофы – и сестра мне улыбается?
– Каждый раз, когда только можно, – признается она, и я немного расслабляюсь.
Мы почти ни о чем не говорим, поднимаясь наверх. Моя кожа покрывается потом, который быстро стынет на ветру, а волосы приходят в беспорядок. Когда мы находим подходящий травянистый пятачок, Эл достает из кармана резинку и протягивает мне.
Я благодарю ее, собираю волосы, и мы садимся. Неподалеку какой-то тип, сидя на складном стуле, играет на виолончели, и я глазею на него, гадая, как он втащил сюда эту штуковину.
Элли не поворачивается, но, несомненно, понимает, на что я смотрю.
– Он часто здесь бывает, – объясняет она. – Отличный музыкант.
Музыка красивая. А еще очень приятно сидеть здесь с сестрой, когда больше никого нет. Мы молчим. Ветер треплет наши волосы, ерошит траву и наполняет пространство между нами.
– Прости, – наконец говорит Элли, и я в изумлении поворачиваюсь к ней.
– Что?
Она устремляет взгляд куда-то вниз и не смотрит на меня. Интересно, о чем Эл думает, глядя на город. О том, какой красивый вид? Или о том, как однажды она станет королевой Шотландии?
– Я многого от тебя требовала, Дэйзи, – со вздохом продолжает сестра. – Иди туда, иди сюда, не делай то, не делай это. Не общайся с друзьями Себа – нет, общайся с друзьями Себа, потому что королеве это приятно, а мне ничего другого и не надо…
Она поворачивается ко мне, мазнув себя золотистым хвостом по плечу.
– Я – худшая в мире сестра. И прекрасно это понимаю.
– Я видела в новостях сюжет о девушке, которая пыталась убить младшую сестру с помощью блендера, – пожав плечами, говорю я. – Так что у тебя есть достойные конкуренты.
Эл смеется, а потом вдруг наклоняется и кладет голову мне на плечо.
– Это просто какое-то безумие. Я люблю Алекса. Честное слово.
– Я знаю, – отвечаю я, прикасаясь щекой к ее теплым от солнца волосам.
– Но всё, что с ним связано, пугает меня до чертиков, – признается Элли. – Такое ощущение, что я люблю сразу двух человек. Или даже трех. Я хочу оставаться твоей сестрой, дочерью мамы и папы… собой, наконец. Но женой Алекса я тоже хочу быть. А быть женой Алекса – значит быть принцессой.
– Теоретически – герцогиней. Не заносись.
Она вновь смеется и поднимает голову, чтобы взглянуть на меня. За очками не видно глаз, но я чувствую на своем лице внимательный взгляд Элли.