– Не сомневаюсь, Элли очень рада, что ты приехала, – с улыбкой продолжает Флисс.
Брюнетка Поппи наблюдает за мной с каким-то странным, почти враждебным выражением лица. Интересно, в чем дело?
Когда девушки отходят, Элли тащит меня к трибуне и по пути вполголоса произносит:
– Леди Фелисити и леди Поппи Хэддон-Смит. Сестры. Флисс просто прелесть, а Поппи… чуть менее. В прошлом году она встречалась с Себом, но у них ничего не вышло.
А, теперь понятно. Если Себ предположил, что мы с ним можем стать парой (или, по крайней мере, переспать), то, возможно, так думала и Поппи.
В сопровождении телохранителей мы идем к королевской трибуне, и, хотя большинство смотрит на нас, никакого наплыва зевак, которого я боялась, нет. Впрочем, здесь все такие шикарные, что толпиться просто глупо.
Мы достигаем лестницы, которая ведет к нашим местам, когда я вдруг слышу, как кто-то меня окликает.
Приближается Глиннис – в ярко-красном, за исключением ослепительно-белой шляпы. От этого сочетания, как ни странно, Глиннис не становится похожа на леденец. Пять баллов. Надо отдать ей должное.
Я машу, а потом вижу у нее за спиной Майлза – в погребально-сером костюме. Конечно, у меня самой на голове морское чудовище, поэтому я не вправе кого-либо критиковать, но на нем пиджак с раздвоенным хвостом, на шее полосатый кремово-фиолетовый галстук, и общий вид совершенно панихидный. Я бы посочувствовала Майлзу, если бы вчера он не вел себя как полный придурок.
– Твой первый большой выход! – радостно говорит Глиннис, сверкая зубами на солнце. – Ты рада?
– Просто прыгаю от восторга, – отвечаю я, показывая оттопыренный большой палец.
Майлз за спиной Глиннис закатывает глаза и что-то бормочет под нос.
Похоже, мне предстоит приятный день.
– Прекрасно, – говорит Глиннис, отступает и делает широкий жест. – В таком случае, я похищу Элли, а тебя оставлю в надежных руках Майлза.
Я не в восторге от перспективы оказаться в руках Майлза. Да и, в принципе, рядом с ним.
– Что? – переспрашиваю я, но Элли даже не оборачивается, а Глиннис уже спешит прочь.
Я смотрю, как колышется ленточка у нее на шляпе, а затем поворачиваюсь к Майлзу.
– Что это значит? – спрашиваю я.
Кажется, нарисованная Глиннис картина пугает его не меньше, чем меня.
– Просто она считает, что кто-то должен побыть с тобой, чтобы ты не смущалась, – отвечает Майлз. – И так уж повезло, что выбор пал на меня.
– Значит, мне не позволят залезть на забор и петь «Янки дудль», размахивая шестью американскими флагами? – спрашиваю я, прищелкнув пальцами. – Ну вот, день испорчен.