Наконец, всё же решила вернуться на берег, не вечно же в море сидеть. Повернувшись, обнаружила, что Дин сидит, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки, и мне видна только его макушка с белыми прядями. Неожиданно вспомнила, какие они приятные на ощупь, хотя и не такие мягкие, как, например, мои волосы. И мне нравилось их перебирать, зарываться пальцами, и чувствовать, что Дину тоже нравится… Краска тут же залила щёки, и я порадовалась, что Ходящий сейчас не смотрит на меня. Медленно выходя из воды, не сводила с него взгляда, сердце гулко билось в груди, а горло перехватывало от… не знаю, от чего, от каких-то не вполне оформившихся мыслей, желаний, будораживших кровь маленькими гейзерами. Я не понимала, что со мной происходит, куда вдруг делось смущение и неловкость, всегда охватывавшие, когда замечала, как Дин на меня смотрит, думая, что не вижу. Тихонько подошла, пытаясь справиться с дыханием, ставшим неровным, прерывистым, и присела на полотенце, осторожно коснувшись светлых прядей. Ходящий вздрогнул, но головы не поднял.
— Валенька… — его голос звучал глухо. — Оденься, пожалуйста…
За несколько мгновений в голове пронёсся целый табун мыслей: и то, что назад возврата нет, и то, что я принадлежу Дину, как и он мне, и то, что друг с разноцветными глазами мне нравится, как бы ни пыталась убежать от правды. Мы давно живём вместе, спим в одной постели, так почему я продолжаю цепляться за прошлое, которое уже подёрнулось полупрозрачной плёнкой забвения? Воспоминания стали смутными, образы — размытыми, и уже кажется, что это та жизнь была сном, реалистичным, ярким, но сном. Кинатра стала моим настоящим, и люди, которые в ней живут, с которыми здороваюсь каждый день, к которым хожу в гости и в сны. Так может, уже давно пора шагнуть дальше?..
Мои пальцы зарылись в волосы Дина, и я тихонько ответила:
— А надо?..
Собственная смелость на мгновение испугала, и сердце укатилось в пятки, но всего лишь на один миг. Ровно до того момента, как Ходящий резко вскинул голову, в разноцветных глазах отразилось недоверие и робкая пока ещё радость.
— Ло… — выдохнул он, осторожно коснувшись моей щеки, и по коже словно разбежались огненные искорки.
— Дин… — мои губы пересохли, я не могла отвести от его лица взгляда, и понимала, что не остановлю беловолосого, если он захочет пойти дальше поцелуев.
А он хотел. Его горячие пальцы медленно провели по шее, обрисовали ключицу, спустились на плечо, и я задрожала от нахлынувших ощущений и эмоций. Дин наклонился, всё ещё не до конца веря, и поцеловал, тоже осторожно, мягко коснувшись губ, скользнув по ним языком, а его ладонь легла на спину, аккуратно поддержав. Я обняла Дина за шею, прижав ближе к себе, от собственной храбрости кружилась голова, и сердце испуганно сжималось, а когда Ходящий вдруг резко подался вперёд, и поцелуй сразу перестал быть нежным и ласковым, на мгновение чуть не пожалела, что поддалась порыву. Но… если сейчас оттолкну Дина, потом уже точно не хватит смелости, да и, честно говоря, страх очень быстро растворился под жадными, обжигающими поцелуями, которыми Ходящий покрывал моё лицо, шею, плечи, грудь… Я зажмурилась, чувствуя, что таю, как кусочек сахара в кипятке, и начинаю задыхаться от восторга, охватившего каждую клеточку тела — мне не хотелось, чтобы Дин останавливался.