— Анжела приезжает сегодня, — обронила гостья, потянувшись к узкому высокому стакану с трубочкой и ярко-голубой жидкостью.
Гертруда Генриховна выгнула тонкую бровь и покосилась на собеседницу.
— Элоиз, ты насплетничала, что Ромка приехал? — уточнила она ворчливо и снова поднесла бинокль к глазам.
— Ей позвонила какая-то подружка и сказала, что видела твоего внука в салоне свадебных платьев, а потом еще одна сплетница — уже из аэропорта, вчера вечером, и доложила, что Роман аж с двумя какими-то бабами улетает. Она и рванула тоже, — напомаженные губы растянулись в усмешке.
Названная Элоизой потеребила уголок женского журнала и перелистнула страницу, и тут же присвистнула в восхищении, уставившись на фото мускулистого обнаженного красавца, смотревшего роковым, порочным взглядом.
— О, глянь, какая попка! Так бы и потискала, — Элоиза сунула Гертруде журнал. — Нет, все-таки, самая сексуальная часть у мужика — это не член, это задница!
— Марковна, тебе уже доски на гроб стрелять пора, и к земле привыкать, а ты все о мужских членах и задницах, — фыркнула хозяйка особняка, но на фото покосилась. — А ничего, хорош, да, — Гертруда все же отвлеклась от созерцания компании на пляже. — И все-таки, мне кубики больше нравятся, — решительно заявила она и снова поднесла бинокль к глазам. — Вон у Ромки какие, загляденье!
— Я еще покопчу это небо, не надейся, кошелка старая, — парировала Элоиза Марковна, вернувшись к разглядыванию фото в журнале. — И вообще, то, что мне восемьдесят, не означает, что я уже не женщина! Не мешай мне получать эстетическое наслаждение и вспоминать молодость!
— Да не мешаю, ради бога, — Гертруда пожала плечами и вздохнула, на ее губах появилась неожиданно мягкая улыбка. — И все-таки, хорошую девочку Рома нашел, милая такая, непосредственная. Как вовремя ему деньги понадобились! — дама довольно хохотнула. — А то бы не женился еще лет десять, и я бы правнуков так и не увидела!
— Вот у тебя мания всех переженить! — вздохнув, покачала головой Элоиза и приложилась к коктейлю.
— Ты просто завидуешь, твоя Анжелка еще все двадцать не осчастливит тебя, — пренебрежительно хмыкнула Гертруда.
Элоиза ничего не ответила, занятая разглядыванием очередного фото в журнале, но дамы слишком давно были знакомы, чтобы всерьез обижаться на дружеские подколки. Так что, тишина царила между ними умиротворенная и спокойная. Ровно до момента, пока на дорожке к пляжу не показалась высокая, стройная и фигуристая женщина лет двадцати пяти-восьми, в летящем пляжном платье и бикини, едва прикрывавшем упругие ягодицы. Лица ее не было видно, светлые волосы скручены в небрежный узел, а в руках гостья несла два стакана с коктейлями. Гертруда тут же оживилась, да и Элоиза отложила журнал и достала такой же бинокль, с предвкушением ухмыльнувшись.